Завещание волхва

Михайло ничего не ответил, но достал из кармана и протянул ему пистолет. Илья Семенович узнал в нем свое табельное оружие, о потере которого скорбел все утро. Однако в первое мгновение он даже не обрадовался. Пистолет пропал не сам по себе, с ним скрылся человек, подозреваемый в убийстве. И его побег был для участкового не меньшей головной болью во всех смыслах.

– Где? – лаконично спросил он.

Но Михайло понял его.

– Медведь-людоед задрал, – сказал он. – Когда-то отведал человечинки, и понравилось.

Капитан Трутнев не стал спрашивать, почему Михайло не помешал медведю убить человека. Он и сам на его месте не рискнул бы, не имея с собой ружья с жаканами. А Михайло бросился в погоню без оружия, и даже не имея ножа. С голыми руками на дикого зверя, особенно такого, как медведь, не ходят. Вместо одного трупа могло быть два.

– Своими глазами видел?

Михайло кивнул. И Илья Семенович невольно поразился его мужеству. Смотреть, как разъяренный медведь-людоед терзает человека, рискуя быть следующей жертвой – на такое не каждый способен. Сам он бежал бы без оглядки, радуясь тому, что зверь не заметил его.

– Останки найти сможем?

– Это вряд ли, – сказал Михайло. – Медведь утащил с собой. Лес большой. Где-нибудь зароет в землю, чтобы сожрать потом, когда запашок пойдет. Его законная добыча.

Они понимали друг друга с полуслова. Так Илья Семенович разговаривал со своим сыном… Вспомнив о нем, участковый снова заторопился.

– Тогда и искать не будем, – сказал он. – Подпишешь протокол?

Михайло кивнул. Он уже хотел уйти, когда уже сам Илья Семенович остановил его.

– Я у тебя изъял вот это, – сказал участковый, протягивая оберег в виде медвежьей лапы с глазом. – Возвращаю.

– Оставьте себе, – равнодушно отмахнулся Михайло. – Мне матушка дала. А я не верю в них. Может быть, вам пригодится.

– Сынишке подарю, – благодарно улыбнулся Илья Семенович. – Ему понравится игрушка.

Они расстались, пожав друг другу руки. Былая враждебность исчезла, будто ее и не было. Неожиданно Илья Семенович почувствовал, что его головная боль прошла, словно чудесным образом. Но, по здравому размышлению, этому была причина. С его плеч свалился тяжкий груз. Табельное оружие снова лежало в кобуре, а сбежавший преступник пусть и не был задержан, но уже не сможет никому причинить вреда. День, который начинался так плохо, неожиданно превратился в утро, изобилующее хорошими новостями. Его не уволят из полиции, а наоборот, быть может, даже поощрят за отличные показатели в работе.

Участковый повеселел при этой мысли. И еще быстрее направился домой, чтобы поделиться с семьей своей радостью. Илья Семенович забыл даже о порче, которую могла навести бабка Ядвига на его жену и сына. Тревожные мысли исчезли вместе с головной болью.

Еще издали, только подходя к воротам дома, Илья Семенович услышал разгневанный голос жены. А войдя во двор, увидел ее с ремнем в руках, стоявшей, задрав голову, возле большой раскидистой яблони. В густой листве дерева прятался от матери их сынок, в котором Илья Семенович души не чаял. Но он обожал и жену, поэтому не стал вмешиваться в конфликт, не разобравшись, кто прав, кто виноват, а молча забрал из ее рук ремень и миролюбиво спросил:

– Что на этот раз?

Выяснилось, что Сема, как звали мальчика, подкараулил их соседа, деда Матвея, в то время, когда тот спешил по важном делу в нужник, сколоченный из неструганных досок рядом с домом. И завыл по-волчьи, спрятавшись за дощатым строением. От неожиданности и страха дед Матвей, по его собственным словам, едва не обмочил штаны.

– А вот и обмочил, – раздался сверху радостный мальчишеский голос. – Я сам видел!

Илья Семенович знал, что явилось истинной причиной происшествия. Год назад дед Матвей поймал их сына на своем огороде за кражей клубники, и, минуя мать, привел его прямиком в полицейский участок, на расправу к отцу. Старик не знал, что Илья Семенович, в отличие от своей жены Полины, никогда не наказывал сына ремнем и даже не бранил его. Сын был поздний и долгожданный, и Илья Семенович не находил в себе душевных сил на подобное проявление родительской власти. Однако Сема не простил этого соседу. И с тех пор всячески изводил его своими проказами.

Дед Матвей изнемогал в этой борьбе, а мать мальчика, которую старик донимал своими жалобами чуть ли не ежедневно, сердилась уже всерьез, утверждая, что сосед и сын сообща сведут ее в могилу. Илья Семенович понимал ее, но понимал он и сына. И не знал, как ему поступить в такой ситуации, чью сторону принять. Поэтому он предпочитал находиться над схваткой, безучастно наблюдая за развитием ситуации. В глубине души он надеялся, что однажды сын забудет о своей мести и переключится с деда Матвея на что-нибудь другое. Дети – народ увлекающийся, и то, что еще вчера им было важно, сегодня уже не вызывает у них даже малейшего интереса.

– И в кого он только такой дикий? – возмущенно возопила мать в ответ на слова мальчика.

Это был риторический вопрос, но Илья Семенович счел нужным на него ответить, чтобы жена не упрекнула его в равнодушии к семейным проблемам.