Завет Локи

Конечно же, именно так все и было! Я, собственно, и ожидал, что Мимир сумеет выжить – он всегда был чрезвычайно изобретательным. Но когда мы со Слейпниром вынырнули из туманного хаоса реки Сновидений, я все же не поверил собственным глазам. Я буквально замер при виде тех перемен, которые претерпел наш мир с тех пор, как я видел его в последний раз перед концом света. Пространство между равниной Идавёлль и Железным Лесом, некогда окутанное дымом и опустошенное, выглядело теперь совершенно иначе. Вместо темного неба, скрытого клубами дыма, я видел над головой безупречную синеву, лишь слегка запятнанную крошечными кудрявыми облачками. А вместо безлюдной искореженной равнины передо мной расстилался большой, полный жизни город: деревянные двухэтажные дома; узкие, вымощенные булыжником улицы, ведущие к реке; а на заднем плане высоко над крышами домов вздымались башни и шпили из золотистого, но как бы слегка закопченного камня.

Железный Лес отступил – многие деревья в нем были, по всей вероятности, срублены, чтобы построить эти дома, – а река, некогда неукротимая и бурная, была перегорожена плотинами, украшена мостами, приручена; теперь по ней плавали весельные лодки и паромы, а по роскошным набережным с променадами гуляли люди, и вдоль всего водного фронта виднелись отводные каналы.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что с падением Асгарда тот, наш, мир не рухнул. Я, разумеется, уже знал это – но все же не мог не испытывать странного удивления при виде знакомых мест. Сколько же времени прошло с тех пор, как пал Асгард? Похоже, этому новому миру лет двести, вряд ли больше. Но где же руины нашей цитадели? Где памятники? Где наши святыни? Неужели они все же оказались утрачены и быстро забыты?

Находясь в Нифльхейме, я часто видел во сне, как удаляют любые следы нашего былого владычества. Но оказавшись в реальном мире, в том самом месте, куда я когда-то рухнул со стены Небесной Цитадели, я был по-настоящему потрясен, воочию убедившись, до какой степени изничтожены все признаки нашего здесь пребывания.

Оказалось, что и Слейпнир здесь полностью сменил обличье: теперь это был самый обыкновенный конь рыжеватой масти с уздечкой, украшенной руническим орнаментом. Сам же я был почти не виден, настолько туманным и неопределенным, точно некий фрагмент сна, выглядело сейчас мое тело. Впрочем, я знал, что если буду крепко держаться за поводья Слейпнира, то смогу – коли в том возникнет нужда – обрести и более внятное обличье. Но пока что я был полностью лишен и всех «телесных привилегий» – еда, секс и прочие удовольствия отменены до тех пор, пока я не верну себе физический облик; впрочем, Слейпнир способен удерживать меня в этом мире в любом виде, а мне сейчас только это по-настоящему и требовалось.

Ибо сейчас время отсчитывало минуты и секунды для Попрыгуньи, оставшейся в царстве Сна. Там время ее истекало, и я был должен как можно скорее отыскать Оракула, но моим единственным ориентиром были воспоминания о том колоссальном здании – высоченные колонны, камень, хрустальный купол, витражи… Разумеется, в действительности оно могло выглядеть совершенно иначе, чем в царстве Сна. Но если бы я сумел найти настоящего Архитектора, человека, которому этот сон приснился, который – пусть только во сне – сумел-таки возвести свой храм…

Оглядываясь вокруг, я вдруг услышал стук молота по камню. Звук доносился откуда-то издалека, но я, приподнявшись в стременах, заметил, что в центре лабиринта из перекрещивающихся улиц ведется строительство. Причем строительство явно необычное – во всяком случае, здание, которое там возводили, выглядело куда более претенциозно, чем окружавшие его обычные деревянные дома или даже те каменные башни, что высились вдали. Мы со Слейпниром ринулись туда, и вскоре я увидел перед собой весьма оригинальную структуру, уже наполовину завершенную: в центре высилось здание странной формы, а вокруг него было разбросано множество более мелких строений, которые, как я понял чуть позже, образовывали лучи геометрически правильной шестиконечной звезды.

Будучи невидимым, я сумел приподняться над этой грандиозной стройкой и сверху полюбоваться красотой и изяществом ее дизайна: просторными внутренними дворами, садами, широкими проходами между строениями. Пожалуй, даже сам Асгард не был столь прекрасен, как то, что сейчас еще только начинало обретать окончательную форму, и я не без оснований полагал, что за всем этим наверняка стоит архитектор выдающегося таланта и предвидения.

Да кто же он такой, черт побери?

Я заставил Слейпнира подняться повыше на склон холма, чтобы хорошенько осмотреть весь фронт строительства. Каменщики, чернорабочие, скульпторы, плотники, строители, возводящие леса, огромные повозки, груженные лесом, мрамором, камнем… И вдруг в самом центре всей этой сумятицы, точно глаза паука, затаившегося в паутине, вновь вспыхнули знакомые цвета – цвета ауры Оракула, – но на этот раз его серебристо-зеленые тона оказались смешаны с чьими-то еще…