Завет Локи

Я направил Слейпнира вниз и убедил его впредь придерживаться относительно «земного» обличья. Следуя по следу, обнаруженному мной с высоты, я оказался возле походной палатки из плотной ткани, в которой сидел некий мужчина и внимательно изучал диаграммы и графики, убравшись сюда подальше от пыли и шума строительных работ.

Человек этот, безусловно, не спал, и все же казалось, что сны и мечты окутывают его подобно плащу. Некоторые художники действительно таковы: они лишь наполовину существуют в реальном мире, остальное время проводя в мире собственных фантазий. Я и раньше не раз встречался с подобными людьми, но мне никогда еще не попадался такой человек, внутренняя жизнь которого была бы столь осязаемой. Именно поэтому, видимо, цвета его ауры и оказались столь тесно вплетены в сон Оракула. Именно поэтому я сразу и не смог отделить одного от другого. На самом деле это были два совершенно самостоятельных существа, весьма сильно отличавшиеся друг от друга, хотя, по сути дела, сон этот принадлежал им обоим – самому строителю и нашему Оракулу. И Архитектор из царства Сна тоже представлял их обоих, объединенных одним и тем же сном.

Я счел это добрым знаком. Ведь это означало, что мы сможем общаться. Мало того, пока строитель погружен в решение своей творческой задачи и опутан чарами воображения, будет продолжаться и сон Оракула, а значит, и у Попрыгуньи в царстве Сна будет какой-то запас времени. Я велел Слейпниру скрыть свое телесное обличье, и мы с ним легко просочились сквозь ткань палатки. Архитектор на мгновение вскинул глаза – ему, видимо, показалось, что его бумаги шевельнул сквозняк, – но затем снова погрузился в изучение своих графиков и чертежей, и пелена сна, окутывавшая его, осталась нетронутой. Впрочем, он все же удивленно пробормотал:

– Кто здесь? Здесь кто-нибудь есть?

Я постарался принять хоть сколько-нибудь видимую форму – на большее я пока способен не был – и увидел, что он испуганно вытаращил глаза, причем тревоги в них было куда больше, чем удивления.

– Нет! – почему-то сразу заявил он. – Я еще не готов! Ты же обещал, что оставишь меня в покое, пока я полностью не завершу работу!

– Видимо, – сказал я, – это как раз тот случай, когда по ошибке одного принимают за другого. Мы с тобой никогда раньше знакомы не были, и я вовсе не собираюсь тебе вредить. Как раз наоборот.

Архитектор, похоже, испытал некоторое облегчение. Особенно после того, как, осторожно протянув руку, коснулся гривы Слейпнира, которая на ощупь была вполне реальной.

– Но кто же ты? Ангел, демон, дух?

На самом деле во мне всего понемногу, но тратить время на объяснения мне не хотелось. К черту формальности, когда в царстве Сна время безжалостно отсчитывает секунды.

– Ну, скажем, я путешественник из будущего, – сказал я. По-моему, подобное обозначение имело двойное преимущество – оно было абсолютно корректным и вместе с тем очаровательно загадочным.

Мой собеседник опять вытаращил глаза – на этот раз от изумления, – а я пока постарался рассмотреть его повнимательней и понял, что он представляет собой некую версию того самого человека, с которым мы встретились во сне Оракула. Плотная рабочая роба на красной подкладке, шапка с кисточкой, синие чуть сонные глаза. Но сейчас он показался мне более мягким и добрым, чем тот Архитектор, на которого я смотрел в царстве Сна как бы сквозь грандиозные линзы видения Оракула. И лучше всего, пожалуй, было то, что в цветах его ауры не отражалось ни капли злобы или коварства. Видимо, этот талантливый человек, которого Оракул превратил в свой инструмент, еще и на редкость невинный, мечтательный, и в жизни его поддерживает исключительно любовь к своему искусству.

После моих слов глаза его так и вспыхнули.

– А он там? – робко спросил он. – Он там, мой великий собор? Мне все-таки удалось его завершить? Действительно ли он столь великолепен, как мне виделось в мечтах?

Я постарался припомнить сон Оракула.

– Я видел высокий хрустальный купол, – сказал я, – и колонны, достигавшие, казалось, до неба. И огромный орган, звуки которого были слышны, по-моему, во всех Девяти Мирах.

Теперь глаза строителя сияли, как звезды. Так, так, отлично, продолжаем в том же духе, подумал я.

– А еще я видел великолепные проходы между скамьями, полы из позолоченных каменных плит, изящные арки такой высоты, что дух захватывало, чудесные статуи и витражи… – Я умолк, словно переводя дыхание (хотя в моем бестелесном состоянии особой нужды в этом не было). – Должен сказать, что видел я и некую голову, лишенную тела и прячущуюся во тьме; эта голова как бы жила собственной жизнью и была способна не только говорить, но и видеть сны. Мне она показывала разные вещи из давнего прошлого…

При упоминании о голове моему собеседнику явно стало не по себе – это было заметно по изменившимся цветам его ауры.

– Откуда ты все это знаешь? – настороженно спросил он.

– Неважно. Знаю, и все. – Я очень старался произвести на него нужное впечатление.

Но его все сильней охватывала тревога. И тогда я решил действовать напрямик:

– Расскажи, как в твоей жизни появилась эта голова.