Завгар #2 - Конец академии

— Так точно, — уже тише ответствовала, резко потерявшая пыл и задор женщина.

— Тогда за мной, — рыкнула генерала уже мне, — и наручники с него снимите.

— Погодите, — подал голос я, — а пальто?

— Там осталось твоё пальто, — скривившись, махнула куда-то в сторону оперша и я понял, что оно так и висит в том самом подвале, где сам себя перехитривший Рубинштейн организовал тайный мужской клуб. Если конечно его давно не прибрали к рукам какие-нибудь бомжи.

Путь на свободу был куда короче, чем до камер в подвале и уже через пару минут я оказался, на залитом солнцем заднем крыльце здания, возле которого был припаркован наглухо тонированный фургон.

Стоило мне сделать шаг, ежась от легкого морозца, в влажном климате Питера пробиравшего до костей, как боковая дверца тут же отъехала в сторону и из салона пахнуло теплом.

Поспешив быстрее забраться внутрь, я сел на первое попавшееся сиденье и встретился глазами с женщиной напротив.

— Ну здравствуй, Пётр, — восточный тип лица и чересчур мягкий говор вот что я заметил прежде всего, а затем, она протянула руку и представилась сама, — можешь звать меня Виктория, я представитель канцелярии Её Императорского Величества, и нам с тобой о многом, сейчас предстоит поговорить

***

— Ну и что ты думаешь? — спросила оперша напарницу, глядя в окно на отъезжающий фургон.

— А что тут думать, у нас опять его забрали, теперь канцелярия. Чем же он им всем так важен?

— Угу, — буркнула первая, — и им и Кентавру. Не находишь это странным?

— Допросить бы его, по настоящему, — мечтательно произнесла вторая, — он ведь точно знает, по глазам видела.

— Мда…

Внезапно дверь кабинета распахнулась и в проходе возникла фигура начальницы их отдела, полковницы Киреевой.

— Петрова, Боширова, — требовательно произнесла она, — со мной к генерале, бегом!

— Началось, — устало произнесла первая.

— А у вас и не кончалось, — ответила резко полковница.

Глава 22

После разговора с Викторией, я остался в двойственных чувствах. Во первых, с одной стороны меня похвалили, за организацию просветительского процесса, с другой стороны за неё же и поругали. Во первых, как оказалось, ни в коем случае нельзя было устраивать всё тайно, только полная открытость и официальное разрешение от соответствующего цензурного органа на размещение подобного в ГИС. Никакой самодеятельности, в общем.

Не выдержав, я все же признался, что идея подобного изначально была не моя, а Хаима Иосифовича, также невинно пострадавшего от произвола зловредных иэсбэшниц. Не удержавшись, наябедничал по полной на них. Виктория обещала разобраться. Плохо было только-то, что фамилий этих двух женщин, кроме звания одной из них — капитана, я не знал. С другой стороны, та же прапорщица следившая за камерами, по любому была в курсе, так что отвертеться не должны были. На том я и успокоился.

Кстати, намекнул, на пропадающий втуне талант организатора в лице Рубинштейна, после чего получил заверения, что к нему присмотрятся поподробнее.

Вернувшись домой, попал в медвежьи объятья перенервничавшей Иланы, что успела застать последние отъезжающие от подвала воронки ИСБ с загруженными для допроса мужчинами. Боярыне уже было в экстренном порядке доложено о моём попадании в застенки, поэтому, отпустив меня, Семёнова пулей рванула обратно к коммуникатору, сообщать, что я вернулся живой и без конвоя. Пальто моё, форменное, кстати, она таки прихватила, проникнув через развороченный проем в опустевшее помещение. Недоработка, так-то, ИСБ. Могли место, по их мнению, сборища террористов, хоть запрещающей ленточкой перекрыть. Но, похоже, им нужен был лишь формальный повод, чтобы арестовать меня и допросить.

Террористом выставляли — сучки. Но ничего, канцелярия разберется и им покажет. Подбадривая себя подобными мыслями я и заснул в объятиях Иланы, после всего произошедшего с двойным удовольствием прижимаясь к упругому женскому телу, закинув на него ногу и облапав рукой за грудь. Начинаешь ценить все эти маленькие радости, после холодной и мрачной подвальной камеры, с злыми надсмотрщицами и наглыми иэсбэшницами.

На занятиях все было по прежнему, хотя нет, неожиданно даже наметился прогресс в управлении мною доспехами на аналоговом управлении. Я внезапно почти дотянул до минимального проходного балла, набрав аж тридцать шесть из сорока положенных, чем искренне порадовал Марину. А потом она также порадовала меня, но уже отдельно, наплевав на запрет генералы. Впрочем, нас слишком многое связывало, да и была она опытной официрой, прекрасно понимавшей где нужно вовремя остановиться. На людях она никогда не допускала и намека на что-то большее чем отношения преподавалы и курсаты между нами.

А затем, по прошествии пары недель, наконец произошло то, ради чего мы упорно тренировались шарострелу под чутким руководством майоры-инструкторши, чью фамилию — Лебедева, я узнал буквально на днях, объявили о начале соревнований меж военных учебных заведений Империи.