Завидная невеста

– Посмею. Они свободны, Гридли, уже два года, как свободны. Похоже, не все люди у тебя в услужении это знают, так ужасно ты с ними обращаешься.

Гридли не мог дольше терпеть. Одним мощным движением он перепрыгнул через стол, смахнув с него чернильницу и пресс для бумаг. В его руке мелькнул нож. Рену едва удалось увернуться в сторону от опасного лезвия. Подонок, должно быть, припрятал оружие в рукаве. Гридли снова атаковал его. С такого близкого расстояния трудно как следует прицелиться, но Рен был обязан выстрелить. Либо он, либо Гридли, а Гридли сражался с яростью одержимого.

Гридли набросился на него, и тут грянул выстрел. Вскрикнув, Гридли закатил глаза и осел на пол. Рен удивленно осмотрел свой пистолет. Никаких следов пороха или дыма. Значит, стрелял не он. Он перевел взгляд на Китта, но тот смотрел на Эмхерста Каннингема.

– Оружие у меня всегда при себе, – спокойно пояснил тот, кладя в карман сюртука маленький пистолет, из тех, какие имеются у незадачливого игрока на всякий случай. – Я согласен уплыть на судне, Шерард. Полагаю, все долги уплачены? Буду в доках в полночь.

Рен коротко кивнул Каннингему, и тот с поразительной невозмутимостью покинул кабинет Гридли. Остальные двое угрюмо поплелись следом. Эмма была права, говоря, что их моральные принципы сформировались в порту.

Рен толкнул неподвижно лежащего на полу Гридли мыском сапога.

– Я многим тебе обязан, Китт. И все же не мог бы ты присмотреть тут за всем? Я хочу как можно скорее вернуться к Эмме и сообщить ей, что все кончено.

Все кончено. Вокруг мир, и спокойствие, и тишина. Эмма уплывала в небытие. Ей было хорошо и прохладно. Ни тревог, ни борьбы, ни врагов. Вообще ничего. Только пустота.

Это ее встревожило. Что-то ведь должно здесь быть? Ощущение неправильности происходящего нарушило совершенство ее мира. Рен. Здесь должен быть Рен. Нет, она прогнала его. Но зачем? Рассудок ее помутился? Пустота из успокаивающей сделалась угрожающей. Она вытягивала из Эммы воспоминания, притупляла их, размывала. Эмма забыла что-то очень важное, что-то, чего ей не хотелось забывать.

Она пыталась ухватиться за это воспоминание. Вот же оно! Рен любит ее. Он собирался жениться на ней, но она отказалась… Почему? Потому что иначе Гридли убил бы его, Гридли не успокоится, пока не добьется ее. Эмма слишком сильно любит Рена, чтобы позволить ему умереть за нее… уж лучше она умрет за него. Не это ли она делает сейчас в этом спокойном месте? Она при смерти?

В ее плане имелся лишь один изъян. Если она умрет, то навсегда потеряет Рена. Она будет скучать по нему: его рукам, его прикосновениям, его поцелуям, по тому, как он соблазнял ее, плавая обнаженным в озере в пещере. Она будет скучать и по его мягкости тоже, по тому, с какой любовью он рассказывал о своем отце. Она будет скучать по его чувству справедливости. Страстный мужчина, хороший мужчина, и он любит ее. Не многие женщины могут похвастаться подобным. Она заберет это осознание в иной мир вместе с пониманием, что освободила его.

– Эмма! – Ее имя. Кто-то зовет ее по имени. Да не кто-то, а он, Рен! – Эмма! – Снова этот голос. Ей не показалось. Как приятно перед смертью снова его услышать!

Крепкие пальцы сжали ее руку. Еще одно прикосновение. На большее она и надеяться не могла. Он почтил своим появлением ее смертный одр.

– Эмма! – Голос сделался более настойчивым, менее приятным. Слова нарушили спокойствие. – Эмма, Гридли больше нет. Он мертв. Каннингем его пристрелил. Гридли больше не причинит зла ни тебе, ни мне. Мы в безопасности. Я знаю, что ты задумала, Эмма. Не умирай ради меня. Вернись, любовь моя, все кончено.

Переплетя пальцы с его, Эмма устремилась на звук его голоса, рассказывающего ей о своих мечтах: дом, семья, дети. Все те ценности, на которых она давно поставила крест. Ей больше не с кем сражаться, зато есть за что, а это куда лучше.

Она открыла глаза и увидела Рена, он лежал рядом с ней на кровати и крепко держал за руку. Она знала, что так и будет. Ее тело и душа почувствовали его присутствие задолго до того, как это сделал разум. Рен улыбался ей своей соблазнительной улыбкой, от которой у него на щеках появлялись ямочки. Той самой улыбкой, что едва не погубила ее в день его приезда.

– Привет, Спящая красавица, – нараспев, произнес Рен.

– Ты готов? – Она сонно улыбнулась ему.

– Готов к чему? – В глазах Рена плясали веселые чертики.

– Начать совместную жизнь.

Приняв решение, она хотела как можно скорее сделать сказку былью. Она поняла, что имел в виду Рен той ночью, когда сказал, что хочет холить и лелеять ее.

– Как только встанешь с постели.

Рен нежно поцеловал ее, и на глаза Эммы навернулись слезы. Она едва не отказалась от этого, от него!

Эмма рассмеялась:

– Встану с постели? А я-то думала, что лучшая часть совместной жизни проходит как раз в постели!

– Вот лисица! – рассмеялся Рен, но его улыбка быстро погасла. – Эм, не оставляй меня больше, договорились? Не хочу снова испытать такой страх.