Зависть богов (СИ)

Но Кейт наотрез отказывалась сгружать в образовавшуюся яму разнородные и разноцветные обрывки. Во время сеансов терапии она четко, не пытаясь уклоняться, очерчивала контуры воронки с самого последнего доступного для воспроизведения кадра и до той минуты, когда очнулась в клинике после анабиоза. В общей сложности диаметр этой воронки, ставшей следствием неведомого психовзрыва, равнялся полутора годам.

Черный занавес обрушился на нее в тот миг, когда шаттл с логотипом «DEX-company», в котором Кейт прибыла на планетоид у 16 Лебедя, пристыковался к станции. Она еще помнила стыковочный узел, откатившуюся дверь шлюза и человека, встретившего ее по другую сторону. Это был Грэг Пирсон, чьей ассистенткой ее назначили. Дальше – темнота. Она помнила о своем передвижении в этой темноте, о своем присутствии и даже участии, но ничего не могла сказать об обстоятельствах этого участия.

В клинике была предпринято множество попыток эту темноту разбавить, вывести с полотна сознания как чернильное пятно. Кейт лечили гипнозом, проводили психоаналитические сеансы то по методу Хорнби, то по методу Гроффа, пичкали таблетками, вводили в искусственную кому. Пациентка формально со всем соглашалась, но положительной динамики в клинике так и не добились. Темнота оставалась все такой же непроглядной, поглощающей все направленные усилия, как черная дыра – свет.

Сам случай стойкой ретроградной амнезии уникальным не являлся. Этих случаев описано немало в медицинской литературе. Уникальным признавался факт отсутствия замещающих воспоминаний. Ее как будто даже устраивал «этот колодец посреди гостиной». Хозяйке квартиры он как будто представлялся вполне уместной и даже необходимой деталью интерьера. Ну да, посреди ее жилища есть черная бездонная яма. И что с того? Достаточно эту яму надежно огородить, чтобы никто в нее не свалился.

После очередного безуспешного сеанса гипноза, упершись в оградку, которую Кейт возвела на краю колодца, профессор выдвинул предположение, что пациентка сама не желает вернуть себе память. Она только говорит, что хочет ее вернуть, потому что именно это от нее хотят слышать врачи, а на деле Кейт делает все, чтобы провал оставался провалом. Она не желает его осветлять. Потому что не хочет туда заглядывать. Постигшая ее амнезия – средство укрыться от малоприятного прошлого. И в то же время оставить это прошлое как некий символ, памятник – Кейт даже не сделала попытки замаскировать этот колодец раскрашенным люком. У нее не было радужной картины, замещающей неприглядную. Колодец вызывающе зиял. И доктор Крафт-Эбинг выдвинул гипотезу сознательной и даже управляемой изоляции. Его пациентка все помнит и даже слишком хорошо помнит, до самой ранящей драматической подробности, но даже себе самой не желает в этом признаваться. И подпускать кого-либо к этому подсознательному могильнику также не желает.

Их сеансы с ней со временем перешли в долгие научные диспуты. Кейт была прекрасно образована, закончила аспирантуру, имела ученую степень. Доктор Крафт-Эбинг обнаружил, что эта пациентка может стать незаменимым помощником, и очень скоро, когда Кейт уже выписали из клиники, сделал мисс Хантингтон предложение. Кейт его приняла. О любви речи, разумеется, не шло. Доктор был старше нее на сорок лет, дважды вдовец. Это был рассудочный союз двух интересантов, двух ученых, исследователей, людей рациональных и здравомыслящих. Кейт нужна была тихая гавань и новый смысл жизни, а ему – единомышленница и вместе с тем объект научного интереса.

Новоиспеченная супруга подозревала, что он не оставляет надежды разгадать тайну ее амнезии и вычерпать темный колодец. Она ему не мешала. Даже неосознанно подыгрывала. Время от времени ей снились сны. Она видела всегда одно и то же – стерильные белые стены, прозрачную перегородку, за ней залитый синеватым светом бокс-изолятор, в котором ничего не было, кроме привинченной к стене стандартной койки. В этом боксе за сверхпрочным стеклом кто-то был. Кейт видела силуэт. Но разглядеть не могла. Этот кто-то был худ, бледен, молчалив. Иногда этот кто-то приближался к прозрачной преграде и смотрел на нее фиолетовыми глазами. Эти глаза казались огромными на страшно исхудавшем лице. Этот кто-то о чем-то просил. Он всегда задавал один и тот же вопрос. Но стоило ему этот вопрос произнести, как Кейт с криком просыпалась. Тогда муж колол ей успокоительное, пытался расспрашивать, утешать, снова настаивал на терапии, чтобы добраться наконец до терзающих ее воспоминаний и вывести их на свет. Но Кейт только отрицательно качала головой. Она не могла позволить колодцу раскрыть свои тайны.