Зависть богов (СИ)

Ему тоже было непросто. Предстояло освоить прежде совершенно незнакомые дисциплины — радость и доверие.

С доверием получилось неожиданно быстро, чего Корделия искренне не ожидала. Она рассчитывала на процесс долговременный, даже мучительный, с неудачами и провалами. Предполагала двигаться к цели очень медленно, осторожно, вкрадчивыми шагами. Но Мартин опроверг ее опасения. Вопреки прошлому, вопреки своей враждебности к людям, своему разочарованию и шрамам, он вдруг оказался на удивление наивным и доверчивым. Как будто только и ждал, чтобы ему дали повод.

С одной стороны, Корделия была этому рада. Теперь она могла заботиться о нем без оглядки на его подозрительность, не оправдываясь и не осторожничая. А с другой, такая доверчивость могла бы сослужить ему дурную службу, окажись на месте Корделии человек расчетливый и беспринципный. И детектор бы не помог.

Человек менее щепетильный сыграл бы роль хитрого дрессировщика, приручив Мартина, как несчастного озлобленного зверя. Немного снисходительности, миска теплого супа, мягкая подстилка и умеренная порка вместо многочасовых истязаний, и Мартин, не имеющий иного опыта, принял бы такого человека, как «любимого хозяина». И, наверное, служил бы ему, доверял. Сколько в истории было таких примеров, когда властители обращали в своих верных подданных вот таких одиноких и неприкаянных, и те проливали за них кровь, отдавали жизни, свято веруя в своих кумиров. Жизнь в обмен на толику участия. Вряд ли Мартин распознал бы подделку. Ему не с чем было сравнивать. Верил бы в своего идола до последнего. Вот как сейчас верит ей.

Корделия отвлеклась от рабочего вирт-окна и покосилась на Мартина. Он, устроившись на полу посреди импровизированной гостиной, играл в шахматы с «Жанет». Черно-белая доска напоминала своей заурядностью самые древние земные доски. Те же восемь чередующихся квадратов по вертикали и по горизонтали. Но в фигурах эта доска не нуждалась. Голографические пешки, ферзи и короли вырастали из назначенных правилами клеток. По желанию играющих они принимали облик то рыцарей тамплиеров, то солдат прусского короля Фридриха, то придворных ассасинов императора Хигасияма. Чтобы передвинуть фигуру, следовало коснуться сначала занимаемой ею клетки, а затем тронуть клетку, куда планировался переход.

Мартин обнаружил доску задвинутой за холодильник. Корделия как ни пыталась, так и не смогла припомнить, почему приговорила это клеточное поле к такому странному изгнанию. На вопрос Мартина, что это такое, объяснила, что это очень древняя игра, которую изобрели на Земле более полутора тысяч лет назад. Кажется, в Индии. По легенде, посредством расставленных на доске фигурок, их тогда было намного больше, индийского царевича обучали военной стратегии. А затем это занятие оказалось настолько увлекательным, что его предпочли реальным сражениям без кровопролития и вырезания кишок. «Жанет» тут же вызвалась рассказать и показать, чему Корделия в тайне обрадовалась. Она помнила правила, но сыграть пристойно вряд ли сумела. Мартин быстро учится. Для него это всего лишь очередная головоломка. А для нее позорное фиаско в состязании с искином.

За последующие два часа «Жанет» обыграла его четыре раза, но пятая партия, похоже, затягивалась. Мартин, обдумывая ход, совсем по-человечески кусал мизинец, а «Жанет», расположившись в виртуальном кресле, лениво обмахиваясь веером, изображала снисходительное терпение гроссмейстера. Мартин, решившись, потянулся к клетке с черным слоном, чтобы объявить шах белому королю в треуголке Наполеона. Зеленые глаза домового искина торжествующе блеснули.

— Мартин, она тебя дурит, — сказала Корделия, не отрываясь от бегущего по вирт-окну текста.

— А? Почему?

— Потому что она решила тебя подзадорить. Делает вид, что проигрывает.

— Так не честно! — возмутилась «Жанет». — Как хочу, так и играю.

— А ребенка обманывать честно? — парировала Корделия. — Играешь с ним в модусе «Профи». Не стыдно?

— У него такой же уровень логики, как и у меня. Еще и мозг впридачу, — обиделась искин.

— Зато нет опыта. У тебя в памяти все выигрышные чемпионские партии, дебюты, эндшпили и гамбиты, начиная со Стейница*, а Мартин первый раз шахматы видит. Быстро переходи в режим «Anfänger»**, шарлатанка.

— Ладно, ладно, — буркнула «Жанет». — Пожалеем бедного недоросля.

Фигуры с доски исчезли и через мгновение выстроились вновь в исходной позиции.

— Теперь будет играть честно, — пообещала Корделия, возвращаясь к работе.

На экранах как и в предшествующие дни шли новостные выпуски конкурирующих голоканалов. Корделия, просматривая поступающие на ее терминал документы, запросы и протоколы, время от времени поглядывала то на один, то на другой. Если возникший сюжет привлекал ее внимание, она активировала слуховую клипсу и добавляла к голокартинкам звуковой ряд.

Репортаж о пожаре в инкубационном центре «DEX-company» пошел сразу по трем каналам с разницей в несколько секунд. Экстренный выпуск новостей ее собственной новостной редакции также отразил это трагическое событие. Корделия активировала клипсу и прислушалась.