Зависть кукушки

Вот в этом я сомневалась. Я была уверена: убийца наблюдает за нашим домом. Он мог видеть, что в моих окнах зажигается и гаснет свет, мог видеть Витю, входящего в дом или Витину машину, стоящую у дома. А вот «Скорой», полиции или «труповозки», наоборот, видеть не мог, а потому должен был сделать вывод, что я жива. И этот вывод должен его напугать и заставить предпринять какие-то действия. Хорошо хоть, что в квартиру мою он больше проникнуть не мог…

Рассудительный Витя не исключал ни моей версии, ни Эдькиной. И все втроем мы не знали, что делать дальше… Мы решили, что каждый из нас поразмыслит в одиночестве, а завтра, в воскресенье, мы соберемся снова.

Признаться, сейчас мне не особенно хотелось о чем-то размышлять. Я просто сидела и наслаждалась покоем и той огромной радостью, что разрасталась в моей душе. И причина этой радости была понятна — я наконец-то твердо знала, что Сергей ни в чем не виноват! Убийца наконец-то вышел из тени, засветился! Пытаясь убить меня, он выдал себя!

Я, конечно, и раньше верила в невиновность Сергея, но верить и знать — все-таки разные вещи. Наверное, вера стоит дороже, но знать, зна-а-ть, было так блаженно, что я разулыбалась во весь рот, а потом даже вслух засмеялась…

Я сидела и мечтала: Сережу выпустят, может быть, еще до Нового года… Мы вместе будем отмечать праздник, поедем к Рюминым, Верка нас приглашала… Или встретим Новый год вдвоем, тихо, дома… нужно купить шампанское, испечь торт, сделать любимый салат «оливье»…

Я так размечталась, что выпала из реальности и почти вскочила, чтобы бежать в магазин за шампанским и зеленым горошком. Но движение отрезвило меня, я вспомнила, на каком свете нахожусь. Сережу никто не выпустит, пока настоящий убийца не найден, а я даже представить не могу, кто им может быть. Для меня ясно одно — это кто-то из семейства Лавровых, потому что никто иной не может наследовать Володино имущество. Но кто из Лавровых? Володина тетка с мужем? Пожилые, сильно нездоровые, усталые люди… Маловероятно… Евгений, их сын? Одышливый алкоголик, едва влачащий по жизни свой проспиртованный организм? Да нет, не может быть… Его сестра Лера или ее муж? Ну, это, пожалуй, единственные члены семьи, которых я хоть как-то могу себе представить в роли убийц… По крайней мере, они хотя бы способны на это физически…

Неужели они? Вялые, вечно скучающие, ничего, кажется, не способные сделать своими руками… Ни за что не поверю!.. Но тогда кто? Больше заинтересованных нет…

Стоп! Кто сказал, что нет? Я могу не знать еще кого-то из родственников! Например, тот человек, который оставил Володе эти проклятые большие деньги, кто он? Насколько я помню, какой-то родственник, живший в Америке. Но у него тоже могли быть дети. Например, он с ними поссорился и лишил наследства, завещав деньги Володе, и теперь ущемленные и обиженные наследники мстят…

Эта мысль показалась мне такой заманчивой, что я тут же позвонила Вите.

— Груня, что случилось! — испуганно закричал в трубку Витя.

— Витя, все в порядке, — успокоила я его. — Просто мне кое-что пришло в голову… — Я изложила Вите ход моих мыслей и попросила: — Витя, ты не можешь по своим каналам как-нибудь разузнать, кто завещал Володе деньги?

Витя задумчиво похмыкал и пообещал:

— Постараюсь…

— Спасибо, Витенька, — сказала я. — Жду тебя завтра.

Я снова угнездилась на диване. За окном совсем стемнело, в окнах домов напротив горели огни. В одном из окон сверкала разноцветными огоньками елочная гирлянда. Мы с Сережей давно заприметили это окно, там всегда вешали елочную гирлянду задолго до Нового года. Люди заранее создавали себе праздничное настроение. Сейчас я остро позавидовала этим беспечным людям…

Я встала и плотно задернула шторы, чтобы не расстраиваться дальше. Снова взяла телефон, позвонила в ожоговый центр, где лежал Сережин отец, и услышала прежний ответ: без изменений. А вот из клиники, где лежала Сережина бабка, ответили, что состояние больной улучшается. Ну, хоть что-то…

Я решила пойти на кухню и попробовать попить горячего чаю и хоть что-нибудь съесть, потому что почувствовала слабость и неприятный озноб. На кухне я тоже плотно задернула шторы и только тогда включила свет, и тут же поймала себя на тревожной мысли: а вдруг у убийцы есть пистолет, и он выстрелит в меня с улицы?

Но никто в меня не выстрелил, я благополучно обглодала холодное куриное крыло, а вместо чая сварила себе кофе. Я боялась спать в эту ночь…

Сполоснув чашку, я пошла обратно на диван. Сейчас включу телевизор и как-нибудь скоротаю ночь, а утром придут Витя с Эдькой…

Проходя через прихожую, я увидела на тумбочке для обуви свою кофту, которую вчера принесла тетя Женя. Придется ее стирать, ведь она наверняка изрядно пропылилась, валяясь за диваном у Ковалей. Все-таки тетя Женя, при всей ее любви к чистоте, не каждый день лазает за диван с половой тряпкой. Сейчас суну кофту в стиральную машину.

Я взяла кофту и, как всегда перед стиркой, вывернула карманы. Что-то выпало из одного кармана и покатилось по полу прихожей…