Зависть: теория социального поведения

Многие из так называемых развивающихся стран страдают от явления, к описанию которого мы переходим. Как мы уже видели в главе об эффекте зависти среди примитивных народов и в простых сельских общинах, одним из ключевых факторов отставания в развитии или отсутствия развития является «барьер зависти», или институционализированная зависть населения. Значимость этого фактора в последнее время была признана многими представителями культурной антропологии. Так называемые развитые страны совершили прорыв к состоянию постоянно растущего процветания и технологического освоения окружающей среды благодоря тому, что страх перед взаимной завистью находился под контролем определенных религиозных, социальных и демографических факторов.

Теперь, когда, как совершенно очевидно, многие политики в развивающихся странах используют все свои риторические и ораторские способности, чтобы как можно больше обострить зависть жителей к богатым индустриальным странам (в том числе клеймя их как причину бедности развивающихся стран), чувство зависти у этих людей, к которому они уже культурно предрасположены, усиливается. Таким образом, сдерживающие развитие чувства и умонастроения не уменьшаются, а ограничиваются и получают политическую санкцию лидеров этих стран.

Я даже присоединился бы к мнению, что те западные журналисты и ученые, чьи экономические теории взращивали и поощряли зависть развивающихся стран, тем самым ненамеренно обременили своих протеже дополнительным психологическим фактором, сдерживающим развитие, причем таким, от которого чрезвычайно сложно избавиться.

Можно выступить с еще более основательной критикой использования зависти в качестве инструмента политического действия, если мы проанализируем те обещания, которые лидеры дают своим завистливым последователям. У социолога не должно быть слишком больших трудностей при оценке степени исполнимости таких обещаний, которая варьируется от возможной до совершенно нереалистичной. Мало что можно возразить на то, что лидер оппозиции использует вызывающий стиль частной жизни правящего политика, чтобы катализировать неудовлетворенность, которая в итоге послужит укреплению подпольной группы или парламентской оппозиции, если он не обещает сторонникам, что падение тирана надолго улучшит их экономическое положение в материальном отношении. В конце концов, как бы велико ни было имущество одного человека, маловероятно, чтобы его перераспределение привело к улучшению экономического положения населения в целом.

Следовательно, существуют некоторые случаи, когда зависть выполняет только временную функцию и не обязательно институционализируется. Иногда сотрудники, которых волнует процветание фирмы, могут организовать отставку некомпетентного менеджера, использовав в тактических целях его склонность к тому, что по сути представляет собой бессмысленную расточительность или нежелательные моральные эксцессы. Такого рода ситуации часто повторяются в репортажах о деловой жизни современной Америки. Примером может быть падение несколько лет назад одного крупного телевизионного босса. Вероятность того, что такая тактика приведет к успеху, выше всего тогда, когда менеджер отвечает перед правлением, у части членов которого еще сохранились пуританские наклонности и воспоминания о спартанских условиях детства. Участь уволенного человека, однако, в значительной степени объясняется завистью, которую вызывает его успех у других и которую они выдают за возмущение его легкомысленными и эгоистичными поступками.

Зависть как ловушка для диктаторов

Однако мотив зависти также может быть использован в рамках диктатуры, поскольку, когда в ней имеется борьба за власть в верхах, ситуация напоминает миниатюрный парламент или избирательный округ, в котором происходит политическое соперничество. Так, те люди в Кремле, которые свергли Никиту Хрущева в конце 1964 г., явно использовали в качестве рычага зависть, в частности подняв шум вокруг его непотизма, тщеславия и заграничных поездок. Даже абсолютный монарх или тиран, как показано в исследовании Лео Штрауса, воспринимался греческими мыслителями в качестве правителя, которому постоянно угрожает зависть, и не только зависть богов[336].