Завхоз снова в игре!

Борисов нахмурился, посмотрел на Архина, тот пожал плечами.

― Сколько же я… а, понятно, — изрек голос. — Я был среди тех, кто помогал Творцу, входил в первый Высший Пантеон, и прошло столько времени, что меня уже просто забыли.

― Помогал Творцу? — жадно спросил Архин.

― Чтобы удержать что-то, нужна жадность, — тихо усмехнулся голос, — но не думаю, что вам интересны истории такой древности.

― Мне, мне интересны! — гном подпрыгивал, едва не выскальзывая из брони.

― Ты жаден до знаний, это хорошо, — ответил голос, — но твой попутчик подходит мне больше.

Борисов покривился. Себя он предпочитал считать не жадным, а хозяйственным.

― О, он мог бы стать моей аватарой хоть прямо сейчас!

― Эй, даже не пробуй! — встревожился Борисов.

― Не волнуйся, без твоего добровольного и осознанного согласия ничего не выйдет. По крайней мере, пока я настолько слаб.

― Откуда же ты тогда все знаешь? — подозрительность и паранойя в Борисове росли, как на дрожжах.

― Я бог, пускай и ослабевший за все эти эоны.

― Ты что-то говорил о помощи мне?

― Ты проклят всеми богами мира Триэма, всеми, кто находился в мире в момент получения тобой метки, — прошептал голос.

Борисов неожиданно понял. Равно как и то, что выход все же есть — убить всех богов, раз уж бессмертных среди них нет. Убить всех, кто сейчас правил Триэмом. Убить и метка исчезнет или новые боги не будут обращать на нее внимания. Но сколько времени и сил потребуется на такой геноцид богов? По силам ли оно одному Борисову?

― Я помогу тебе, — продолжал голос, — за это меня когда-то и свергли, за то, что я был жаден до власти, хотел убрать всех остальных богов и сам стать Творцом.

― У меня тут намечается большая война, — деловито ответил Борисов. — Поможешь?

― Мне нужно набраться сил, — отозвался голос. — Храмы, паства, жертвоприношения, много жертвоприношений!

― Человеческих? — насторожился Борисов.

― Любых! Я бог Жадности, мне все сойдет! Я даже готов отдавать немного взамен!

― Что это значит — даже готов немного отдавать? — тихо спросил Борисов у Архина.

Тот лишь пожал плечами, в который уже раз.

― Я был жаден, лишь брал у своих поклонников, но ничего не отдавал, — отозвался голос. — В день битвы богов они не поддержали меня. Я осознал свои ошибки и готов отдавать взамен. Немного.

Голос неожиданно взмыл в темноте храма.

― Стань моим аватарой, и я смогу возродиться быстрее! Смогу помочь тебе!

Архин хотел что-то сказать, но Борисов уже отвечал, быстро, не раздумывая.

― Вот уж нахрен!

Аватара это все же не бог, раз, Борисов и сам тут был вселенцем, в этом теле, никаких гарантий, что дух Жадности не отвесит ему пинка, как он сам в свое время переебал настоящего Филча лопатой, два. И три, даже не касаясь слабости бога, завхозу, королю, правителю, неважно, требовалось уметь не только брать, но и отдавать. А этот божок, похоже, умел только брать.

― Хорошо, — согласился голос, — есть и другой способ.

За их спинами раздался писк, и Борисов, обернувшись, увидел, что в окно лезет какой-то комочек.

― Детеныш скального хомяка, — пояснил голос, — он слаб, как и я.

― И что с ним делать? — озадаченно спросил Борисов. — Поклоняться?

― Кормить! Кормить и он станет сильнее, выше, быстрее, а вместе с ним стану сильнее и я!

― Кормить — это можно, — согласился Борисов, беря хомячка на руки. — Особенно, если он ест все подряд. Откормлю и вернусь.

Храм еще раз содрогнулся, словно в знак согласия.

Глава 5

― Да, об этом я не подумал, — признал Борисов, глядя на пылающий внизу Сойль.

Граница Альбиона прошла ровно по центру города, и дети богов не стали медлить. Клан «Алые Орлы» штурмовал ту часть, что осталась на стороне Темной Империи, и город горел уже в полусотне мест. Бежали горожане, что-то колдовали маги, пытались справиться с нарушителями стражники. Тщетно. Стен в столице провинции практически не было, а те, что были — давно пришли в негодность за ненадобностью. Жирное, откормленное подбрюшье Империи внезапно лишилось защитного панциря, и хищники впились в него.

― Да что ж ты делаешь, блок, отвод, а потом сверху!

Архин дернул рукой, словно помогая сражающимся. Борисов не стал уточнять, кому из них, посмотрел на остальных спутников. Два мага Мариуса стояли молча, сложив руки на груди, словно подражая джинну. Ханнали играла с хомяком, который носился за ней и пытался ухватить, а заодно и грыз камни, мрамор, гранит, черепицу, все, что попадалось в развалинах бывшего дворца губернатора. Кто развалил дворец и почему в развалинах не роются мародеры, Борисов не знал.

― Ханнали! — позвал он. — Что тут случилось?

― Да известно что, — отозвалась Темная Фея.

Она тоже изменилась — крылья ее снова стали интенсивно-черными, и прибавилось два новых крыла, а морщины на лице разгладились. Также вылезли клыки, словно Ханнали мутировала в фею-вампира. Ханнали увесисто плюхнулась на плечо Борисову, достала самокруточку и задымила. Хомяк, ничуть не растерявшись, начал прогрызать туннель в огромном камне, устремляясь куда-то вниз.