Завоевание счастья

Во всех человеческих взаимоотношениях очень просто обеспечить счастье кому-то одному, но намного труднее обеспечить его обоим. Тюремщик может получать удовольствие от мук заключенного; работодатель может наслаждаться унижением работника; правитель может радоваться тому, что правит подданными сурово; старомодный отец, несомненно, доволен, когда внушает сыну добродетель и хорошие привычки посредством розог. Но это все односторонние, если угодно, удовольствия; для второй стороны ситуация выглядит не слишком-то приемлемой. Мы постепенно начинаем осознавать, что в этих односторонних отношениях есть некая неудовлетворенность, что надлежащие человеческие взаимоотношения должны приносить удовлетворение обеим сторонам. В особенности это касается отношений родителей и детей, а в результате родители сегодня получают меньше удовольствия, чем раньше, зато дети страдают от родительского произвола реже, чем было заведено у предыдущих поколений. Не думаю, что существует какая-либо реальная причина, по которой нынешним родителям «положено» меньше радоваться детям, но очевидно, что сегодня в обществе укрепилось такое мнение. Вдобавок я не вижу каких-то специфических причин, по которым нынешние родители не в состоянии увеличивать долю счастья своих детей. Другое дело, что это, как и большинство равноправных отношений, к которым стремится современный мир, требует известной деликатности и мягкости, известного уважения к другим, то есть всего того, чего отнюдь не поощряет суровость обыденной жизни. Давайте же рассмотрим счастье родительства, сначала с биологической точки зрения, а затем с точки зрения того, каким оно может быть у родителя, обуреваемого чувствами, которые, как мы только что указали, должны распространиться в мире, одержимом стремлением к равноправию.

«Природное» удовольствие от родительства двояко по определению. С одной стороны, налицо ощущение экстернализации своего тела, продления жизни после телесной смерти, возможно, последующей экстернализации и даже относительного бессмертия благодаря зародышевой плазме[84]. С другой стороны, налицо могущественная комбинация власти и нежности. Новорожденное существо беспомощно, само собою возникает желание ему помочь, причем это стремление выражает как любовь родителей к ребенку, так и родительскую жажду власти. Пока младенец воспринимается как беспомощный, привязанность к нему нельзя назвать сугубо бескорыстной, ведь перед нами проявление желания уберечь от невзгод частичку себя самого. Однако уже с первых лет жизни ребенка возникает конфликт между родительским стремлением к власти и заботой о благополучии ребенка, ибо власть до некоторой степени определяется установленным порядком вещей, но крайне желательно, чтобы ребенок как можно скорее научился самостоятельности, а это чрезвычайно неприятно для родителя, привычного к проявлениям своей власти. Отдельные родители остаются в неведении относительно этого конфликта и тиранят детей до тех пор, пока те наконец не взбунтуются. Но иные родители, осознавая конфликт, превращаются в жертв противоречивых эмоций. В этом конфликте родительское счастье растворяется. После всех забот, какими родители окружали ребенка, они вдруг обнаруживают, к своему ужасу и негодованию, что их жертвенность принесла совершенно неожиданные плоды. Они-то хотели вырастить солдата, а вырос пацифист – или наоборот, как в истории с Толстым, растили пацифиста, а отпрыск примкнул к черносотенцам[85].

Но проблему олицетворяют не только эти более поздние расхождения во мнениях. Если вы кормите младенца, который уже способен есть сам, то ставите любовь к власти выше благополучия ребенка, хотя вам может казаться, что вы всего-навсего заботитесь о своем потомстве. Если вы слишком наглядно излагаете ему опасности жизни, то не исключено, что вами движет желание усилить зависимость ребенка от вас. Если вы нарочито выказываете свою привязанность, ожидая должной реакции, то, возможно, рассчитываете на самом деле крепче привязать ребенка к себе посредством эмоций. Тысячью способов, самых разнообразных, стремление родителей к власти уводит их все дальше и чревато противостоянием, если только родители не проявят необходимую бдительность (или не исключительно чисты и честны в помыслах).