Завоевание Туркестана. Рассказы военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев в общедоступном изложении

Отряд располагался на бивак так, что всегда был готов встретить неприятеля, откуда бы он и проявился, снаружи вьюки, в середине артиллерия, верблюды и лошади; спереди и сзади на линии вьюков, дежурные части, готовые по первой тревоге стать в ружье, кругом – казачьи пикеты. Когда солдаты надергают корешков, начинают варить ужин – кашу с бараниной или с говядиной, но пока растает в котелках снег – глядь, а уже и топлива нет! А тут стемнело: одному надо на часы, другому к верблюдам… Припасов не жалели, всего было вдоволь и особенно начальство заботилось, чтобы больные ни в чем не нуждались: им варили щи из сушеной капусты и огурцов или бульон; их поили вином – за этим следил сам Перовский. Так или иначе, с ужином или без ужина, а часов 8–9 вечера все смолкало, лагерь засыпал. Под жалобный вой ветра перекликались одинокие часовые, за полночь, когда мороз крепчал, оклики становились все реже и реже – кто засыпал до трубы, а кто на веки. Бдительные казаки не раз слышали замиравшие крики: «Сме-е-ну! Заме-е-ерз!..» Были ночи, когда замерзала в градусниках ртуть, что означало мороз не менее, как в 32 градуса.

За неделю до Рождества отряд пришел на Эмбу, на 34-й день похода, из них только 15 прошли без буранов. Кругом на далекое расстояние расстилалась плоская равнина, занесенная снегом. И вот на ней вблизи самого укрепления расположились в джуламейках все 4 колонны, затем подошли уральцы. Больных положили в светлые землянки и они стали понемногу поправляться. Люди лакомились печеным хлебом, которого не пробовали больше месяца, они ходили на кухню обедать, ужинать и тут два раза в день отогревались.

Уцелевшие лошади и верблюды тоже отдохнули, так как сена и овса было заготовлено вдоволь. Отряд простоял более двух недель, собираясь силами для дальнейшего похода. Тут впервые услыхали о хивинцах.

Дело было так, 18 декабря, рано утром появилась перед укреплением Ак-Булак конная толпа из двух тысяч всадников. Разделившись на две части они сразу накинулись на укрепление, но маленький гарнизон – всего-то с больными 160 человек – знал свое дело, живо все стали по местам, грянули из пушки и отбили приступ. Еще раза кидались туркмены с такой же удачей; тогда они попытались поджечь скирды с сеном, стоящие сзади и тут казаки их выследили да встретили залпом. На другой день хивинцы проведали, что к укреплению идет небольшой русский отряд и скрылись. Действительно, Перовский выслал с Эмбы транспорт из верблюдов и повозок, чтобы забрать из Ак-Булака больных и некоторые тяжести. Прикрытие состояло из одной пехотной роты (140 чел.) под начальством штабс-капитана Ерофеева.

Отряд прошел весь путь, но за 20 верст от укрепления его застал страшный буран. Пришлось остановиться, где случилось, да к тому же не распорядились выставить посты, даже ружья находились в тюках, каждый хлопотал о том, как бы поскорее приютиться. Едва в отряде успокоились, как из-за пригорка выскочила партия туркмен с гиком и криками: «Алла! Алла!». У передних всадников торчали длинные пики, остальные были вооружены шашками, лишь у немногих висели сзади тяжелые ружья. К великому счастью отряда, на краю бивака стоял ротный барабанщик, он выхватил палки и забил тревогу. Раскаты барабанной дроби испугали лошадей, они взвились на дыбы или сворачивали в стороны, сметая всадников. Прошло 2–3 минуты, казаки успели выхватить из чехлов ружья, дали залп, а пехота достала из тюков свои ружья. Однако туркмены отбили 30 верблюдов, стоящих в сторонке, причем заарканили и нашего солдата. Теперь на расстоянии двух ружейных выстрелов они занялись разделом добычи, а у нас в это время устроили каре из тюков и саней, насыпали снеговой вал, привели в порядок ружья. Подкрепившись пищей, туркмены повторили атаку, их подпустили на ружейный выстрел, дали один залп, потом другой. Ружья клались на тюки, стреляли наверняка в густую толпу. Кстати, и буран стал утихать. Когда рассеялся дым, наши увидели, что многие лежали на снегу, кони барахтаются, остальная толпа мчится на бугор. Там они о чем-то посовещались, потом разделившись на две партии, опять пустили коней вскачь. Эта атака также была отбита, около 30 туркмен остались на месте, их кони носились по снежной пустыне без всадников. Вновь съехались они в большую толпу, покричали, покричали, после чего половина партии спешилась и погнала перед собой наших же верблюдов, около 200 человек шли с пиками отдельно. Верблюды должны были наделать сумятицы, а эти убивать наших солдат. Ни то, ни другое не удалось. В отряд уже явилась уверенность своей непобедимости, посыпались на счет туркмен шутки, остроты, раздавался и задорный хохот.