Завоевательница

— Мы не можем забывать и о плачевном состоянии образования на острове. Нам повезло, что в Сан-Хуане и других крупных городах есть государственные и приходские школы, но на большей части острова вообще нет учебных заведений. Перепись населения не проводилась несколько десятилетий, а та, которую устроили в тысяча восемьсот шестидесятом году, выявила еще более удручающую по сравнению с нашими представлениями картину. Если верить ее показателям, восемьдесят четыре процента наших соотечественников безграмотны. Как построить национальное государство, если более двух третей населения не могут даже собственные имена написать?

Андрес поднял руку:

— Наш досточтимый маэстро отметил, что восемьдесят четыре процента населения находятся во тьме невежества. Но двенадцать процентов соотечественников являются рабами — физически, эмоционально и юридически. Свержение испанской тирании невозможно без их освобождения. Мы должны желать этим людям свободы не меньше, чем самим себе.

Не имея возможности открыто высказывать свои взгляды на будущее страны, юноши обсуждали их на закрытых встречах, с горечью сознавая, что большая и могущественная часть островной элиты противостоит им. Главной темой дебатов была отмена рабства. Представители местной аристократии, многие из которых бежали на Пуэрто-Рико от разрушительных войн за независимость в Северной и Испанской Америке, а также на Гаити, перевели сюда свои состояния именно потому, что здешние жители мирились с колониальным правительством.

Двенадцать лет назад в Гуаресе тетушка Дамита стала свидетельницей политических волнений, но лидера, который собрал и повел бы за собой возмущенных людей, не нашлось. После недопустимо жестокой реакции властей на эпидемию холеры — они закрыли въезды и выезды из столицы, сожгли пригороды, обрекли тысячи бездомных скитаться по большим и малым дорогам — политически активные, образованные и отважные юноши и девушки встали во главе движения. Наиболее заметным среди них был доктор Рамон Эметерио Бетансес — офтальмолог, поэт, писатель и масон, — который уже обращался с воззванием к колониальному правительству. В ответ ему пригрозили ссылкой.

Бетансес напомнил своим последователям, как испанский двор в Мадриде презрительно отмахнулся от требований пуэрто-риканских колонизаторов приступить к реформам. Он призывал пуэрториканцев взять будущее острова в свои руки. Приводя в ужас умеренных либералов, Бетансес выступал за вооруженное восстание и указывал на успешные примеры бывших испанских колоний, отстоявших свою независимость. Куба и Пуэрто-Рико были существенными исключениями в этом ряду.

«На американском полушарии, — писал Бетансес, — политической независимости и реформ можно добиться только с помощью вооруженной борьбы». В будущем Пуэрто-Рико виделся ему не всеми забытым аванпостом дряхлой империи, а сияющим бриллиантом, достойным членом Антильской федерации, куда также должны были войти Куба и Гаити. Идея блестящая, и Мигелю с Андресом не терпелось принять участие в ее воплощении.

Однако для революции одних патриотических порывов и фантазий о процветании свободного государства было явно недостаточно. Революция требовала лидеров, внятного послания, которое всколыхнуло бы массы, жаждущие встретить смерть в борьбе за свои идеалы, — и денег для финансирования активной деятельности. Мигель по характеру был человеком слишком ведомым, чтобы стать хорошим лидером, и чересчур застенчивым для роли оратора, который мог бы поднять других на борьбу. Однако щедрое содержание, получаемое им от дона Эухенио, давало ему возможность вносить свою лепту в дело вербовки, вооружения и подготовки бойцов.

Мигеля и Андреса захватили революционные идеи Бетансеса, бурная деятельность его соратников, которые зависели от сети тайных обществ, восхищала двух друзей. В отличие от кружка, собиравшегося в аптеке и в других подобных местах, настоящие тайные общества не имели ничего общего с дискуссионными клубами, куда мог легко внедриться шпион и где разглагольствовали поэты, аптекари и известные всем либералы. Они собирались небольшими группами в домах друг у друга, на неприметных узких улочках столицы или провинциальных городков, в задних комнатах борделей, наподобие дома Аливио, на разбросанных по берегам рек и бухт больших животноводческих фермах, куда мужчины приезжали объезжать лошадей и участвовать в скачках, смотреть бои быков и кровопролитные петушиные стычки, пить, играть в карты и строить планы.

С изгнанными с острова лидерами повстанцев поддерживали связь друзья, не ограниченные в свободе передвижения. Письма передавали из рук в руки проверенные члены общества, они же провозили зашитые в одежду документы.