Завтра наступит, я знаю

Это упоминание, кстати, оказалось единственным, имеющим явный политический окрас, и Регина взяла себе на заметку: непременно ознакомиться с основами политического строя, с формами государственного управления… и — чем черт не шутит, с основными положениями законодательства. Есть ли тут аналоги Гражданского, Уголовного и прочих кодексов? Если да — надо глянуть хотя бы основы, дабы не влипнуть в неприятности по незнанию, которое, как известно, не освобождает от ответственности…

Поймав себя на последней мысли, Регина аж головой помотала.

И усмехнулась.

Другая бы на ее месте сейчас наверняка прыгала бы от восторга, позабыв о возможной тоске по дому и прошлому: вот оно, реальное подтверждение, что новый мир — настоящий, материальный, со своей историей, географией, политикой, живыми людьми, нравами, обычаями, традициями… Чудо! Свершившееся, подаренное свыше! А она, с ее привычным, мать его, рационализмом, воспринимает это Чудо просто как очередной факт: констатировала, теперь нужно изучить, препарировать, применить узнанное на практике… Подавила вздох. И ведь не пожалуешься: сама себя такой сотворила. После побега из родительского дома, после неудачного замужества, после нервного срыва, даже нескольких — взяла себя за шкирку, встряхнула хорошенько, выбивая остатки романтических грез и слепила… Такую вот. Умную. Неромантичную. Обеими ногами стоящую на земле и никому — никому — не позволявшую увлечь себя слишком сильно, беспричинно потерять голову, повестись на эмоции… Ну да, так жить несколько скучновато. Зато без зависимости от кого-либо и без ненужных страданий.

Может, опустить немного планку-то? И попробовать, в самом деле, подойти к новому миру с новым восприятием? Чтобы, следуя извечной мудрости, не начинать новую жизнь со старыми привычками?

В памяти мелькнуло искрящееся фонтанами утро, букетик фиалок, подаренный Реджи и заботливо оставленный в плошке с водой на подоконнике кухни — ее новой, собственной кухни, нежданный поцелуй, удививший и растрогавший. Ну да, прежняя Регина так и перла из нее время от времени, что, оказывается, не мешало радоваться новизне и свежести жизни, и красоте нового мира, и новым — вернее сказать, давно забытым чувствам, от которых хотелось то плакать, то смеяться…

Может, и впрямь получится эта новая жизнь?

Рина нежно погладила матово-шершавую поверхность, ощутив под пальцами колыханье иллюзорных волн Мирового океана. Мысленно шепнула: «Спасибо!»

Качнулись, словно от сквозняка, перистые листья папоротников. В дверь, расположенную где-то в са-амом-самом дальнем краю — джунглей или все-таки кабинета? — сунулась чья-то ослепительно-рыжая голова, сконфуженно ойкнула и поспешно убралась. Но через несколько секунд вернулась. Неловко, бочком протиснувшись в дверь вместе с телом худощавого вьюноши.

— Ой, лейди… Регина, да? А можно поговорить минуту, а?

— Конечно. — Она с удивлением глянула на молодого человека, застывшего у порога. Хорошо еще, с ноги на ногу не переминается, а то была бы типичная картина: «Препод и студент: пересдача»… — Да вы проходите, не стесняйтесь. Кабинет-то не мой, мы здесь оба гости.

Смутившись еще больше, вьюнош шагнул было вперед, но тут с потолка, заверещав, ему на плечи свалился пушистый хвостатый зверек. С неожиданной прытью молодой человек отшатнулся, буркнул какое-то ругательство и прищелкнул пальцами. Звереныш, просочившись сквозь него, обиженно пискнул, сник — и поковылял в кусты.

— Он меня запомнил! — восхитился гость. И тотчас озабоченно принялся чесать в затылке. — Привязанность налицо, а ведь в этом месте она не нужна… Надо бы понизить уровень эмоций у остальных особей, а этого… забрать к себе, что ли? Как вы думаете, Реджи разрешит? Ему-то все равно, сколько их тут, этих лемуров, а у меня сестренка давно просит питомца. Ой, простите! Я не о том! Я Гарри! Гарри Грос, Мастер иллюзий и Собиратель архивов, вы меня помните, лейди? Ой, нет, я опять не то сболтнул… Не вы, вас… той лейди здесь больше нет, но мы с ней были знакомы…

Он был просто очарователен в своей растерянности, бестолковости и явной непринадлежности к любой из реальностей кроме той, что существовала где-то в его умнейшей, без сомнения, голове. Этакий типичный рассеянный гений.

— Гарри! — восхитилась Регина. — Реджинальд про вас рассказывал! Так это вы тут все сотворили? И этот лес, и спецэффекты? И обезьян… простите, лемуров, что почти как настоящие по веткам скачут? Впрочем, после вот этого, — она вновь погладила столешницу, — я уже ничему не удивлюсь. Это потрясающе.

— Правда? — выдохнул парень. И так счастливо заулыбался, что тотчас захотелось погладить его по голове и дать конфетку. И хвалить не переставая. — Лейди Регина, а может, вы тогда все-таки… Вы же обещали! Ой, нет, я опять все напутал. Но вы тогда… То есть, та, что была вместо вас… или перед вами…