Завтра наступит, я знаю

— Слышали такое выражение: «Душа ушла в пятки»? Так и здесь. Магия уже осознала себя, как сущность, попыталась отпочковаться — и вдруг увидела этакое страшилище, как я! И в панике подалась назад, в тело-носитель. Тут я ее и зафиксировал. Упусти я момент — пришлось бы возиться куда дольше. Я так думаю, что первая Регина все же сумела договориться со своей Силой, но они до самого конца так и бодались, выясняя, кто же из них главный. А что? Теперь, вспоминая ее выходки, я все вижу именно так.

— Да, похоже.

Сьер Лоуренс помолчал.

— Досадно. Нельзя слишком уж долго почивать на лаврах у любимого камина. Так вот и начинаешь всерьез верить, что ничего нового для тебя в этом мире не существует: но вдруг открывается целый неразработанный пласт непознанного! Это хороший урок… Но вот что мне интересно, друг мой: насколько я понимаю, какого бы окраса не была магия Регины, она все же иной природы, нежели твоя. Что, между ними совсем не случилось конфликта? Отторжения?

Щеки Регины запылали. И отчего-то подумалось, что и оборотень сам неудержимо покраснел.

— Мы целовались, — коротко ответил он. — И не один раз.

Повисла пауза. С замиранием сердца Рина представила, как Реджинальд сердито нахмурился, как озадаченный Глава Ордена потирает бровь, не зная в замешательстве, что сказать.

— Реджи, мальчик мой…

Сердце Регины так и ухнуло в пропасть.

— Ты же знаешь, я не вмешиваюсь в личную жизнь членов Ордена и лишь изредка могу озвучить свое мнение, не более. Причем, далеко не всегда, только в случае, если чрезмерное увлечение мешает им выполнять свои непосредственные обязанности. Но сейчас я чувствую ответственность и перед твоим отцом, и перед женщиной, в чью судьбу невольно вмешался. Подумай, насколько правильно, насколько этично ты поступаешь? Такая разница в возрасте…

Качал ли он укоризненно головой или нет — Регине не было дело. На ее глазах закипали слезы.

— Семьдесят четыре года!

«Что?» — опешила Регина. О чем это он?

— Будь вы оба взрослыми людьми — никого бы эта разница не смущала. Хоть ты и игнорируешь общественное мнение, но не можешь не понимать, что малейшая тень на твоей репутации непременно ляжет и на отца, разве не так? Но тебе самому всего лишь сто девятнадцать; некоторые твои сверстники только поступили на королевскую службу: а этой девочке — сорок пять! И сам факт, что она считает себя достаточно зрелой и самостоятельной, не отменяет того, что Арт уже перестроил ее внешность под привычные себе параметры. Ты же видел, какая она сейчас!

— Видел…

Похоже, Реджинальд всерьез расстроился.

— Ну и что? Я подожду, когда она подрастет. В конце концов, я сам-то еще не старик. И… Может, нам удастся что-нибудь сделать с ее внешностью? Пусть не вернуть прежнюю, хоть она мне и так нравилась, но хотя бы сделать немного солиднее. Взрослее. Ничего. Мы приспособимся.

Тут уж настала очередь сьера Лохли рассмеяться; правда, несколько нервно.

— Ты все же настроен серьезно… Хорошо, не стану тебя переубеждать. Помни только, что перед этой девочкой распахнулась совсем новая жизнь, полная магии и неизведанных чудес, но главное — учебы. В ее возрасте наши девицы как раз поступают в университет или Орден; неужели ты думаешь, что она с таким пытливым и живым умом откажется от подобной возможности? И даже если тебе удастся уговорить ее подправить внешность на более взрослую — дело-то не в облике! Сочетать усиленное обучение и личную, а то и семейную жизнь… Перед ней будет нелегкий выбор. И если она отодвинет в сторону дела сердечные — это можно будет понять.

— Зачем?

— Прости, не понял?

— Зачем ей что-то отодвигать? — спокойно пояснил оборотень. — Знаете, сьер Лоуренс, мне всегда были непонятны эти дилеммы, эта надуманная необходимость выбора… «Или учеба — или личная жизнь». «Или любимое дело — или заработок». «Или власть — или любовь». Но почему вопрос всегда ставится только так: «или — или»? Почему нельзя не выбирать, а взять и то, и другое? Вот вы к примеру, семейный человек, с тремя детьми, что не мешает вам благополучно возглавлять Орден уже почти сто лет. И эти годы вы не только просиживаете в любимом кресле у камина, вы еще и дела мирового масштаба решаете, и распутываете интриги, и написали шестнадцать научных работ! А ваша жена?.. Лейди Хелен, похоже, ничто не мешает держать в порядке дом, заниматься детьми, а время от времени разъезжать по своим археологическим раскопкам, чуть позовут коллеги… Я же ничего не выдумываю, нет?

— Хм… — только и отозвался Великий Магистр. Похоже, изрядно смущенный.

— Или вы думаете, что ваша семья — великое исключение из правил? Да даже если и так, считайте, что есть прецедент, а я намерен его повторить. И обозначить закономерность. Вот. И когда отец определится с выбором, я определюсь со своим и сделаю Регине предложение. Если, конечно, к тому времени не надоем ей до смерти. Я так решил.

— Ты неисправим.

Но отчего-то в голосе Лоуренса Лохли не слышалось осуждения.