Завтра наступит, я знаю

— Но только все же будь добр, не сочти за труд: оповести девушку о своих планах. Если ты хочешь серьезных доверительных отношений, помни, что они, в первую очередь, двусторонние. Хорошо, что ты большой мальчик и все решаешь сам; но решай за себя, но не за других.

— Ага. Я понял.

Оба неожиданно фыркнули.

— Эх, ты, мальчишка…

Судя по звуку отодвигаемого стула, сьер Лоуренс встал.

— Никакого давления; свобода воли и свобода выбора — вот кредо нашего Ордена, ты помнишь? Я вас покидаю; и, пожалуй, пришлю сюда сьера Торквальда, пусть осмотрит нашу протеже. Его рекомендации не помешают.

— Благодарю, сьер Лоуренс!

— «Ага»! — передразнил он. — И вот что, Реджинальд… Личная жизнь, особенно в твоем возрасте — это хорошо, это замечательно; но не забывай о служебных обязанностях. Невесты Его Величества начинают прибывать через два дня; безопасность нужно обеспечить не только людям, но и оборотням, которых в свитах достаточно; так что во дворце тебя заждались. Будь добр, выкрои для них время.

Судя по удаляющимся шагам, Реджи пошел проводить гостя до калитки.

Рина лежала, ошеломленная услышанным. Вот так подслушаешь ненароком и не знаешь, что теперь с этим делать…

А еще больше она была придавлена цифрами.

Сто девятнадцать лет? Реджи? Ее Реджи? Этому симпатичному смешливому парню, шебутному, улыбчивому, обаятельному… Сто девятнадцать?

Или у них тут год длится два земных месяца, или…

А что, если так оно и есть? Просто у нее ни разу не было случая поинтересоваться? Так вот почему и он, и Лоуренс в один голос ей твердили: «Да что вы все о возрасте?»

«До-ом…» — робко протянула она. — «А… сколько лет было Аугусто Мурхоху? И сколько сейчас Тересии?»

«Покойный хозяин дожил до пятисот пятидесяти, — получила она немедленный ответ. — Его сестре сейчас приблизительно столько. Она ведь младшая».

«А… сьеру Лохли? Не знаешь?»

Дом задумался.

«На вид… около трехсот. Но с магами сложнее, хозяйка. Они могут или менять внешность намеренно, нося нужный им образ, или просто замирают в одном возрасте. Вы волнуетесь? Не нужно ли травяного чая? Флакон с «Релаксом» на столике, в изголовье».

— Спасибо, — машинально ответила она вслух. — А найди-ка ты мне зеркало. Что-то я… не уверена, дойду ли до спальни…

Кружилась голова: то ли от полученных новостей, то ли все еще сказывались последствия минувшего испытания.

На столике рядом с диваном звякнуло, закружилось, установилось на подставке небольшое складное зеркальце, вроде тех, что бывают в студенческих общагах у девочек. Рина несмело протянула руку… и задержала взгляд.

На тоненькой, изящной до угловатости, покрывающейся мурашками от страха, ручке, с музыкальными пальцами, со знакомыми шрамиками на запястье, совершенно, абсолютно своей собственной руке. Принадлежавшей, кажется, совсем не взрослой тетеньке, а…

Кое-как сев, не обращая внимания на магическую сферу, она откинула плед.

Стройные ножки с изящными ступнями, прячущимися в складках домашних джинс, отчего-то ставших чересчур длинными. Странно уменьшенная грудь, почти затерявшаяся в просторной блузке. Запавший живот…

Она как-то сумела ухватить и потянуть к себе зеркало.

Оттуда на нее глянула растрепанная девчонка лет шестнадцати, соплюшка, готовая, кажется, заорать от ужаса.

Глава 24

Возраст женщины зависит от планов на будущее

Народная мудрость

— Прекрати закармливать меня мороженым, слышишь? И вообще — хватит смеяться, я все вижу!

Регина в бессилии опустила руки. Нет, это становится невыносимым. Мало того, что помешанный на заботе оборотень ходит за ней по пятам, не позволяя перетруждаться, потому что королевский лекарь сьер Торквальд рекомендовал «обращаться с магией очень аккуратно, не увлекаясь, дабы не заработать истощения»; что слышать не хочет, будто ее личный резерв, накапливаемый в Ключе, полон под завязку. Так он еще как с цепи сорвался, завалив дом конфетами, безделушками (хорошо, что не куклами!) и цветами, флакончиками духов — всем, что, по его убеждению, могло бы порадовать сердце молодой соплюхи, каковой Рина отказывалась себя считать. И на ее гневные напоминания, что в этом нескладном теле, которому, увы, велики все новоприобретенные наряды, живет душа взрослой самостоятельной женщины… кивал с умным видом, а потом начинал ржать. Поглядит на нее умильно и прыснет. У оборотней, видите ли, родительский инстинкт развит настолько, что именно сейчас не желает признавать в ней «взрослую и самодостаточную», а видит лишь очаровательную юную девушку. За «очаровательную» можно было бы, конечно, и смягчиться, и многое простить, но когда холодильный шкаф на кухне начал затариваться пирожными, тортами и мороженым, Рина взбунтовалась.

— Прекрати закармливать меня мороженым!

Бесполезно. Оборотень ухмыльнулся и перетащил на разделочный стол три контейнера с разными видами пломбиров. Там уже поджидала огромная ваза для десерта и креманки.

Регина продолжала бунтовать.

— Довольно! Я, конечно, люблю сладкое, но не в таких количествах! Что это за оргии?