Завтра наступит вчера

Дальше он высыпал на них ворох медицинских терминов и, вежливо попрощавшись, вышел за дверь. Стольник не взял: все ж таки профессор, интеллигентный человек. Да и с совестью, видно, в ладах.

Парадокс! Чем больше светил и рядовых врачей осматривали Юру и говорили «нет», тем больше у Юли прибавлялось надежды. Чем больше они отказывались, тем больше она верила в его спасение. Перестала наведываться врач из мидовской поликлиники, — видать, иссяк денежный запас, оставленный Алексеем Алексеичем. Устала сиделка, намекая на повышение оплаты своих услуг. Измучилась бедная Марья Афанасьевна. В квартире появился запах, который неизбежно возникает при лежачем больном. А она все не сдавалась. И каждый день встречала как подарок, как новую надежду на чудо. Однажды апрельской ночью ее разбудил телефонный звонок.

— Алло, — сонная, испуганная Юля схватила трубку. С того дня, как ее среди ночи сообщили о гибели родителей, она боялась ночных звонков. — Кто это?

— Юлька, это я! — возбужденно зашептала трубка. — Меня убить мало!

— Василек, что случилось? — перепугалась Юля еще больше. — Тебе плохо?

Васса недавно вышла из больницы, но смотреть на нее без слез было невозможно.

— Мне плохо, Юля, оттого, что я — эгоистка безмозглая! Ты обязательно должна ко мне приехать!

— Что, прямо сейчас? — растерялась Юля.

— Можешь подождать до шести, но я бы советовала прямо сейчас. Влад встретит тебя у подъезда.

— Да что случилось-то? — Юля ничего не понимала.

— Мы вытащим твоего Забелина! Господи, как же я могла об этом забыть? — сокрушалась Васса.

— Вась, да ты можешь толком объяснить, что случилось?!

— Не но телефону. Приезжай — объясню.

— Василек, тебе же на работу. Ты не выспишься, а тебе силы нужны.

— На том свете высплюсь, — мрачно пошутила трубка. — Приезжай. Мы тебя ждем.

— Юлечка, что случилось? — подняла голову проснувшаяся бабушка.

— Спи, бабуля, все нормально. Эго Василек.

Юля поднялась с раскладушки и начала лихорадочно натягивать на себя одежду.

— Юлечка, детка, ты куда? — перепугалась ничего не понимавшая старушка. — Ночь на дворе.

— Спи, бабуля, я на минутку отлучусь. Не волнуйся, такси возьму.

— Какое такси, Юлечка?! — Бабушка окончательно проснулась и, сидя на диване, наблюдала за манипуляциями внучки, которая уже подсчитывала деньги в кошельке. — Подожди до утра, что за спешка?

— Не могу, бабуля. Васька сказала, что Юру можно вылечить. Она что-то знает. И я должна узнать это тоже.

Бабушка поднялась и пошла следом за Юлей в прихожую.

— Я прошу тебя, Юлечка, позвони, как приедешь. Я буду волноваться.

— Хорошо, бабуля, позвоню. Иди ложись. — Юля чмокнула старушку в щеку и выскочила за дверь.

«Господи, холодрыга-то какая! Тьма и мороз — прямо зима! Хорошо, хоть фонари горят». Вдали засветились фары. Она выскочила на дорогу и подняла руку.

— Зачем же на дорогу-то выскакивать, девушка! — укорил ее водитель, пожилой добродушный усач в стеганой куртке. — Жизнь-то молодая — еще пригодится.

— Прошу вас, пожалуйста, отвезите меня на Звездный бульвар. — Она назвала адрес Вассы.

— Не надо так волноваться, девушка! Садитесь.

В салоне было тепло, уютно и пахло кофе. Между сиденьями торчал термос.

— Кофейку не хотите?

— Нет, спасибо, — улыбнулась Юля.

«Господи, помоги! Помоги, Господи! Такой хороший дядечка, такой душистый запах, такой уютный салон, такая удача с машиной — не может быть, чтобы они вели в никуда!» Ей повезет, на этот раз их ждет удача — иначе мудрая Васька никогда бы не подняла ее среди ночи. Юля с ужасом поняла, что это — последний шанс.

У двери подъезда топтался Влад. «Бедный, как он постарел! — изумилась Юля. — Совсем белые виски».

— Юля, как хорошо, что ты быстро приехала, а то я уж околевать начал от холода! — обрадовался он, пропуская ее вперед. — И Васька не спит, а ей на работу. Не хочет на больничный. Говорит, на миру и смерть красна. — голос его дрогнул.

— Как она, Влад?

— Боли чаше, — коротко ответил он и открыл ключом дверь.

— Заходи давай, Батманова! И двери закрывайте, холодно.

В халате, накинутом поверх ночной рубашки, стояла Васса и зябко куталась в большой пушистый платок У Юли сжалось сердце: это была не Поволоцкая — ее тень. Только серые глаза огромнели на худом лице и лихорадочно блестели.

— Presto-presto, раздевайся, проходи. Владик, будь другом, завари нам чайку крепкого, с жасмином. Или кофе будешь, Батманова?

— Кофе, если можно. А можно я закурю?

— Дыми, — великодушно позволила хозяйка.

Влад вздохнул, но промолчал и завозился с чайником.

— Только в комнату пройдем, я устала немножко. Ничего, если я лежа буду тебя принимать? — улыбнулась Васса.

— Господи, да хоть под потолком виси! Она еще спрашивает — в два часа ночи! Ты не безумная ли. Поволоцкая? — шутливо изумилась Юля.