Завтра, послезавтра…

Аннунциата и Джованни Лоренцо неодобрительно смотрят на отца.

— Давайте позанимаемся еще, — вздыхает Джулио Лоренцо.

— Посмотри, Джулиано, что-то у меня не получается.

— Так вы, Маргарита, ошиблись, вместо вычитания сложение сделали, а если все время будете бегать на кухню смотреть, не подгорел ли обед, ничего у нас и вовсе не получится. Слушайте внимательней: семь минус два будет пять. А теперь считайте сами.

— Кармела, перестань подсказывать, а то Вито ничему не научится.

— Ладно, Сальваторе, но потом ты и меня проверь.

— Хорошо, Кармела. Только ты свою малышку унеси, а то у меня от ее крика голова раскалывается.

— Но я из другой комнаты вас не услышу, а так я вместе с Вито могу готовиться. Мария, возьми покачай Розу, да смотри не урони.

Во всех домах Монте Бруно царят растерянность и беспокойство.

— А, это ты, Рафаэле? Входи. Ну как, кончил пахать?

— Да, Вито. Ну, какие новости?

— Твоя тетрадь в полном порядке, смотри сам.

— Подожди, боюсь до нее дотрагиваться, надо сначала руки помыть. Кармела, дай мне воды.

— Ты прямо к нам пришел?

— А как же. Думаешь, мне приятно будет, если дон Антонио опозорится?

— Молодец! Знаешь, учеников-то не Хватает. В народной школе должно быть не меньше двенадцати, а нас всего десять.

— Можно для счета моего отца привести; посадим его в дальнем углу.

— А если инспектор как раз его и спросит?

— Тогда не знаю, Кармела.

— Это ты хорошо придумал, Рафаэле. Но захочет ли отец прийти?

— Пообещаем пару стаканчиков вина, тогда он непременно придет.

— Верно.

— Мне сейчас некогда, Рафаэле, а вот Тереза ему пирожков напечет. Да таких вкусных, что пальчики оближешь, старики ведь любят поесть.

— Это ты, Кармела, точно угадала.

— Ну, я пошла к Терезе. Не знаешь, Сальваторе тоже домой пошел?

— Надо думать, да.

— Кармела, скажи Терезе — пусть и она завтра на экзамен приходит. Тогда нас будет ровно двенадцать.

— Я скажу, Вито, но…

— Понятно, понятно, все равно скажи.

Кармела вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Можно?

— Входи, входи, Кармела. Как поживаешь, Кармела?

— Что с тобой, Тереза? Отчего ты такая хмурая?

— Ой, Кармела, и не спрашивай! Горе мне, горе! Феличе так меня ругал, так топал ногами, а его отец только смотрел и головой кивал.

— С чего это они вдруг на тебя накинулись?

— Они за мной шпионили и как-то увидели с Антонио.

— Это, наверно, Булыжник постарался. Но тебе-то какое до них дело?

— По правде, мне все равно, я сама хотела им обо всем рассказать по-хорошему. А потом бы уехала на несколько дней в Пистиччи к тете, пока они не успокоятся.

— Ты уже взрослая, Тереза, и можешь поступать как тебе вздумается.

— Жаль, что это как раз перед экзаменами случилось. Дону Антонио тоже неприятно будет. Феличе кричал, что я слово нарушила. А уж как они с отцом меня честили, и передать не могу.

— Не кручинься зря. Моя мать говорила, если хочешь быть красивой, будь счастливой. Не порть себе кровь понапрасну. Держись своего решения, и все уладится.

— Это так, но знаешь, Коланджело люди злые, они способны завтра учинить дону Антонио какую-нибудь пакость, лишь бы опозорить его перед инспектором. Что мне делать, Кармела?

— Пока помалкивай и ничего не говори дону Антонио. А завтра, когда школьный инспектор уедет, посоветуешься с ним, как тебе поступить. Если тебе что нужно будет, то мы с Вито всегда рады помочь. Как-никак соседи.

— Спасибо, Кармела. Не будь вас, плохо бы мне после смерти дедушки пришлось.

— Э, перестань, а то я забуду, зачем пришла. Завтра нас в школе должно быть не меньше двенадцати; двух не хватает. Мы старика де Систо приведем. Задобри его, сделай ему пирожки.

— Хорошо. Сейчас тесто поставлю.

— Смотри ты тоже завтра приходи.

— Я?

— Да, Тереза. Ты молодчина. Сначала с братом занималась, а потом и дон Антонио тебе помог. Ведь правда, Тереза?

— У тебя, Кармела, девять детей на руках, а тебе и горя мало.

— Э, тому, кто хочет поумнеть, и дети не помеха. Ну, будь здорова, Тереза, и завтра непременно приходи в школу.

— А что Антонио скажет?

— Он только рад будет. Ну, до завтра.

— До завтра, Кармела.

И вот наступило это завтра.

— Смотрите, ребята с экзаменов идут, из дома дона Антонио возвращаются.

— Ну, как прошли экзамены, Аннунциата?

— Хорошо. А ты, папа, готов?

— Вот никак галстук не завяжу, дочка. А уж до чего он мне горло сдавил! Спросят меня — а я рта раскрыть не смогу.

— Это только так кажется. Ну, что ты ответишь, когда учитель скажет: «Джулио Лоренцо»?

— Здесь.

— Правильно. А теперь мы с Джованни проводим тебя до школы.

— Наконец-то ты пришел, Джулио! А я боялся, ты опоздаешь.

— Эх, Вито, не по себе мне что-то.

— Чего бояться-то? Мы ведь в школе для неграмотных учимся. Не как Джованни и Аннунциата. Они уж в третий класс перешли. Счастливчик ты, Джулио: у тебя и сын и дочка хорошо учатся. А у меня один сын, так и тот экзамен не сдал.

— Идут, идут!

— Кто?

— Дон Антонио Лазала и школьный инспектор.

— Отправляйтесь все на кухню к Маргарите. И сидите там тихо.

— Вито, не стой у дверей.

— Так ведь я хочу предупредить вас, Кармела, когда они совсем близко подойдут.

— Стань лучше у окна.

— У окна так у окна…