– Но ты не можешь сделать вид, что тебя нет! Вот же ты – сидишь здесь и смеешься надо мной! Как можно стать никем, если родился кем-то? Та же мышь – это мышь, а не камень. Мы даем имена каждому созданию и веществу на этой планете. И у тебя наверняка есть имя, которое тебе было дано от рождения. Как тебя зовут?
– Если я скажу тебе свое имя, ты произнесешь его, но я не откликнусь. Так зачем тебе мое имя?
– Скажи, почему только человек всегда хочет убежать от себя? Ведь река не стремится потерять свою синеву, а кроны деревьев не приглушают собственный шум. Что такого плохого в тебе, что возникло у тебя такое желание?
– Ничего плохого, но и ничего хорошего. И я не ухожу от себя, я познаю себя, чтобы уйти.
– Что ты сделаешь, когда это случится?
– Я распрощаюсь с собой.
– Я не понимаю…
– Я освобождаю себя изнутри. Как старый подвал. У тебя есть подвал? Давно ты наводил там порядок?
– Но что же останется в тебе, когда ты приберешься в своем подвале?
– Останется мудрость.
– В чем она заключается?
– В том, что тебе не нужно больше задавать вопросы.
– Как это возможно? Мы не можем все знать, есть вещи, о которых нужно спрашивать!
– Таких вещей нет. Мы знаем всё, только забыли об этом.
– Ты говоришь, что мы знаем всё, но знаешь ли ты, сколько денег должен мне мой сосед? Ты знаешь, когда умрет вон та женщина? Ты знаешь, когда люди перестанут голодать?
– Мне это не нужно.
– Тебе не нужно думать о других? Ты занят мыслями только о себе! – вскипел я.
– Я думаю о других. Каждый день я занят тем, что думаю о других.
– Но от этого им нет никакой пользы. Твои мысли остаются в твоей голове. Лишь действия имеют ценность! Ты мог бы стать великим ученым и создавать вакцины от страшных болезней.
– Зачем?
– Чтобы спасти человечество.
– Но многие болезни уже излечимы. Разве это спасло человечество? Разве люди умирают только лишь от болезней, от которых нет лекарств? А как же войны – разве от них возможно придумать лекарство?
– Да, но чтобы не было войн, заключается перемирие, а чтобы люди не убивали друг друга, придуман закон!
– Ты не убиваешь другого, потому что есть закон?
– Конечно же нет! Я не убиваю, потому что не считаю себя вправе лезть в чужую жизнь, отнимая ее.
– Я тоже.
– Не понимаю.
– Я тоже считаю себя не вправе лезть в чужую жизнь, и поэтому я здесь.
– Но что ты сделал на этой земле, в чем твоя польза?
– Возможно, я ничего не сделал для других, но я делаю всё – для себя. И если каждый сделает то же самое, в людях не останется страха.
– Такого не бывает. Страх был, есть и будет всегда. Человек должен жить в страхе, он должен испытывать боль.
– Потому что ты так привык?
– Потому что есть страшные вещи, которые рождают этот страх.
– Например?
– Например, смерть близкого.
– Но это ты выбираешь – страдать от нее или нет. Я же признаю право каждого на смерть.
– Что это значит?
– Это значит, что если к кому-то из нас придет смерть, то другой не будет страдать. Ведь тогда тому, кто должен уйти, станет нестерпимо больно от того, что он причиняет страдание другому. Право на смерть – это первое право человека.
– По-видимому, ты ничего не знаешь о любви! – разозлился я.
– Я знаю о любви. Любовь – это отрава.
– Почему ты так говоришь?
– Она становится частью тебя, встраивается в твою кровь и если потом отнять ее, ты уже не сможешь без нее обходиться.
– Но ведь если отнять у человека воду, ему тоже станет плохо, и он умрет. Есть вещи, без которых человек не может жить!
– Без воды не может жить тело. А без любви – душа. Но если приучить ее обходиться без любви, то страдание не постучится в твою дверь.
– А, я понял, чем ты здесь занимаешься! Ты просто трус, который боится ощущать эмоции и чувства. Твое сердце – это высохший плод!
– Я не хочу испытывать страдания. Разве это преступление?
– Ты хочешь освободиться и сидеть здесь вечно в блаженном покое, но ведь страдания закаляют человеческую душу, их невозможно избежать! Земля не может питаться только витаминами, ей необходимы и удобрения! Погоди, ты не хочешь испытывать страх, не хочешь испытывать страдания, не хочешь испытывать любовь…. Что же тогда тебе остается?
– Всё. Мне остаётся всё, – ответил монах и закрыл глаза, побуждая меня покинуть его.
И я ушел. Он был шутником, этот монах.
Упрощай!
Упрощай! Всегда и везде упрощай, мой друг. Ведь сложность любая соткана из страхов, соблазнов и обманов. Раскопай это месиво и увидишь, что внизу стоит все тот же простой глиняный кувшин. И поймешь, что просто хотел ты пить.
Когда видишь ты того, кто прячет душу свою от смрада человеческого, что окружает нас повсюду, и желание быть чистым объясняет просто: «Я не хочу впускать в себя грязь», – тогда ты должен спросить его: «Отчего ты так избегаешь этого? Не переполнена ли твоя собственная лужа? Не боишься ли ты захлебнуться?» Спрашивай. И упрощай.