Завтра. Сборник коротких рассказов

– Да, я могу, – повторила она решительно. – Вас удивило, что я запомнила каждое растение в этом чертовом букете? Гадаете, почему я терпеть не могу то, что, как всякая женщина, должна любить? Конечно, вы не можете знать ответа на эти вопросы, – она смягчилась. – Но я расскажу вам.

Она пригубила из своего бокала и стала говорить:

– Моя мать рано потеряла мужа. Отец был разнорабочим, но я, увы, не помню ни его, ни даже его облика, словно чья-то невидимая рука стерла любые воспоминания о нем. Зато я очень хорошо помню свою маму. Она была невероятно доброй женщиной, нашей путеводной звездой, ангелом-хранителем. Нас было четверо детей, я была вторым ребенком. Мать работала на заводе, где производили искусственные цветы. Такие заводы есть и сейчас, но уже не в таком количестве; уже нет той большой нужды в искусственных цветах, какой она была тогда, двадцать лет назад. Мама трудилась с самого раннего утра до позднего вечера, а за нами приглядывала соседка, полуслепая старушка-полька. Она приходила к нам и заставляла сидеть рядом, пока она рассказывала о своей жизни. Если мы пытались удрать, то она била палкой по полу, угрожая, что следующий удар придется на наши спины. Мы жутко ее боялись.

Но вечером мама возвращалась домой и зажигала настольную лампу. Мы садились вокруг стола, и она готовила нехитрый обед под дружное бурчание детских животов. Мы любили наблюдать за ней, пока она колдовала над плитой и пела красивые песни о кораблях и путешествиях, о дальних странах, где мы мечтали побывать. Но потом она стала возвращаться с работы раньше. Все раньше с каждым днем, и больше она уже не готовила и не пела. Она все больше лежала, ослабшая, бледная, и моя старшая сестра стряпала из того, что матери удавалось купить на те жалкие гроши, что ей платили. В какой-то из дней она перестала выходить на работу. И тогда к нам домой пришла чужая женщина. Она принесла с собой ворох бумаги и ткани, какие-то пузырьки и фляжки, в которых были разлиты резко пахнущие субстанции. Это были компоненты для производства искусственных цветов, которые мы должны были теперь изготавливать своими силами.

Больше мы не были предоставлены сами себе, теперь мы были обязаны садиться за стол и мастерить искусственные цветы. Сначала нам это нравилось. Как все дети, мы обожали поделки и, изголодавшись по творчеству, могли часами мастерить цветок за цветком, слушаясь точных указаний матери, которые она давала своим слабым голосом. Но раз за разом эта рутинная работа перестала радовать нас. Вот день, в который вам надобно изготовить сорок лилий, двадцать пять роз и десяток ромашек. А в следующий – охапку астр, гиацинтов и пионов. Но не представляйте себе простой цветок. Подумайте о нем, разделив его на части, посчитайте каждый лепесток и вообразите, что каждую его составляющую вам нужно выстроить из проволоки, вырезать заготовку из ткани или бумаги, затем промочить ее раствором, потом краской, высушить, придать форму, склеить или сшить, снова прокрасить. А затем сложить все эти детали в форму, которая будет рождать у кого-то воспоминания о цветке, о настоящем цветке. Мы должны были создать не просто цветок, мы должны были создать его копию. Эти цветы шли на украшение чьих-то голов, платьев, шляпок, на потребу нескончаемой вереницы бутоньерок, петлиц и венков. Они изготавливались, чтобы придать пышности либо утонченности каким-то великосветским особам, чей облик мы не могли даже вообразить.

О, неспроста цветы облачаются в свои яркие одеяния. Вначале эти хищники привлекают в свое нутро насекомых, сводя их с ума ярким оперением, имея в уме одну лишь цель: чтобы некто крохотный вспрыгнул на их лепесток и, подхватив пыльцу, понес ее далеко, за дальние горизонты, чтобы продолжить род этих подлых созданий. И всю эту сложность мы должны были воссоздать своими маленькими, неумелыми руками. Очень скоро мы раскусили, что если не будем стараться, то лишимся ужина, ведь бракованные, непохожие на себя цветы заказчик не забирал. Он швырял их на стол со словами: «Не годится!», а мы глядели и не понимали, чем они не угодили ему. Для нас это был труд наших рук, наше время, усердие и деньги. Но товар есть товар. И прав тот, кто за него платит. Что ж, мы стали трудиться еще прилежней. Мы выучили все виды цветов, которые были в моде в те годы. Камелии, гиацинты, гвоздики… Ах, эти гвоздики! Для них приходилось разводить краску гуще обычного, и она очень быстро заканчивалась. А новая стоила больших денег.