Завтра. Сборник коротких рассказов

Но он уже там, в своем доме, где его ждет блеснувший бочком косяк мелкой рыбешки и стая дельфинов, что приплыла сюда, чтобы помчаться с ним наперегонки. Его кожа пропитана солью, как у самого отважного моряка, он знает язык морских жителей и ночует на спине у голубого кита. Под глазами цвета аквамарин алеют поцелуи солнца, когда он смотрит вдаль и ждет ее. Теперь он охотник, он – затаившийся зверь. И вот она идет – его лучшая волна, самая дерзкая, самая высокая. «А ну, одолей меня!», – кричит она ему. Он принимает вызов, и доска дрожит под ногами, стараясь стряхнуть с себя ездока, но он будто прилип, прирос через пуповину веревки, они – единое целое. Волосы цвета пшеницы тонкими сосульками бьют по спине, когда он взмывает на гребень, а потом заходит в трубу и летит в тишине, только он и волна, наедине, как на первом свидании. Он трогает ее рукой, а на самом деле режет и повелевает держаться, пока он не вынырнет с другой стороны: туда, где солнце, люди, жизнь и слышен мир.

А когда наступит вечер, и в шум океана вольется треск костра, он будет дремать за большим столом под разговоры взрослых, где в густоте ночи льется запах конопли и тихо опадает шапка у пива. Он будет засыпать от приятной усталости под стрекот цикад, на раскрытом блокноте, где океан, начертанный его рукой, закрыл собой весь лист, и сквозь его прозрачный мрамор можно разглядеть тоску по маленькому гостю, к которому тот успел привязаться.

Он подтягивает к груди ноги, на которые налип песок, и сворачивается калачиком на широкой деревянной лавке. И кто-то треплет его по макушке и чуть слышно произносит: «Ты взял ее. Ты справился». И тогда он засыпает, став чуточку взрослей, чуточку смелей, чуточку влюбленнее.

Цветы

Вот уже битых сорок минут я разглядывал молодую женщину в темном до пят платье, сидевшую за столиком у окна. Маленькими глотками она пила свой напиток и была занята тем, что смотрела на улицу, где без остановки шел дождь. Как назло, мне в голову не шла ни одна шутка, а никакого другого предлога для знакомства я никак не мог придумать, ведь ничто в ее образе не давало мне возможности зацепиться, не выдав своих намерений с головой. Была бы хоть собачка! Я разбирался в породах и мог бы щегольнуть парочкой замечаний по поводу четвероногого друга, будь он у нее, но увы.

Наконец, меня озарило. Я вспомнил, что за углом находилась цветочная лавка, и помчался туда. Сделав заказ, я второпях возвратился, опасаясь, как бы незнакомка не ушла, пока я распоряжался о доставке. Но она была тут и даже насмешливо взглянула на мой намокший плащ. Я снова уселся на свое место и стал выжидать, стараясь сохранять отсутствующий вид. Вскоре дверь отворилась, и в проеме возник прекрасный букет, собранный из всех возможных цветов, которые я только смог найти в лавке. Это было глупое для меня и неосмотрительное для моего кошелька решение, но я не знал, какие цветы она любит, поэтому заказал всех видов по три, наплевав на вкус и сочетаемость. Я втайне надеялся на то, что неизвестная оценит мой жест, но когда ей вручили букет, она поморщилась и подняла руку в знак протеста. Я решил, что она замужем и не может принести букет домой, потому что боится гнева своего супруга, и мне стало стыдно за то, что я не предусмотрел такого важного нюанса. Но лицо ее выражало не опасение, а отвращение, оно ясно читалось на ее миловидном личике. Я был растерян. Я всегда считал, что все на свете женщины без ума от цветов и вдвойне – от букетов, полученных от анонимного воздыхателя. Однако я, как видно, ошибался.

Она наотрез отказалась принимать цветы и даже не спросила, от кого они.

Доставщик взглянул на меня с жалостью, а я бросил взгляд на девушку. На ее лице не играл румянец, она не была взволнована, она была рассержена. Нахмуренные брови, учащенное дыхание: я разглядывал эти неуловимые знаки, из которых состоит каждая женщина и которые так легко прочесть, если владеешь этой азбукой. Наконец, мое сердце джентльмена не выдержало, и я подошел к ней с намерением извиниться за то, что осмелился докучать. Когда я спросил разрешения сесть рядом, она с интересом повернулась ко мне и позволила.

– Добрый день, сударыня, – начал я. – Я хотел бы принести свои извинения.

– Это были ваши цветы? – спросила она.

– Да.

– Не беспокойтесь, вы же не могли знать.

– Не мог знать?

– Не могли знать, что я ненавижу их.

– Позвольте узнать, почему? – не сдержал я своего любопытства.

Тогда она внимательно посмотрела на меня и спросила:

– Вы можете назвать цветы, которые находились в том букете, что мальчишка пытался вручить мне?

– Не думаю, что эта задача мне по силам, – ответил я, силясь припомнить хотя бы один цветок. Но в памяти моей осталась лишь цветастая охапка, без малейших отличительных признаков.

– А я могу, – ответила она, и в голосе ее зазвенела сталь. Я с изумлением уставился на нее.