Завтра, завтра, завтра

– Моя! Она – моя собственность! Ты знал это и все равно протянул к ней свои грязные лапы.

– Нет, Сэм. Люди друг другу не принадлежат.

– Почему эт-то? – икает Сэм. – Почему эт-то?

– Сэм…

– А ты небось собираешься жениться на ней, а? – накидывается он на тебя.

Судя по его тону, женитьба на Сэди равносильна зажариванию Сэди заживо.

– Да, но не прямо сейчас.

– И почему всем так не терпится пережениться? Заняться сексом? Обзавестись детьми и хозяйством? Почему нельзя просто принадлежать человеку, с которым ты работаешь?

– Потому что есть жизнь и помимо работы, – отвечаешь ты.

– Для меня – нет.

– Возможно, Сэди смотрит на это иначе.

– Возможно… – тихо соглашается Сэм. – Какой же я мудак, Маркс. Если бы я не был таким трусливым мудаком, я, я, а не ты делил бы с Сэди комнату в этом отеле. Это я во всем виноват. Я думал, у меня полным-полно времени… – Сэм роняет голову на барную стойку из красного дерева и жалобно подвывает: – Никто меня не любит.

– Я люблю тебя, брат. Ты мой самый закадычный друг.

Ты платишь по счету и помогаешь Сэму подняться в номер. Сэм тотчас скрывается в ванной. Его тошнит.

Ты присаживаешься на кровать, включаешь телевизор и смотришь какой-то медицинский сериал. У пациента рак мозга, и он непременно умрет, если ему не сделать уникальную, никогда ранее не проводившуюся операцию на головном мозге. Операцию проводят, но пациент все равно умирает. Странно, думаешь ты, большинство людей ненавидят ходить по докторам, но с неизъяснимым удовольствием поглощают медицинские сериалы.

Сэм все не возвращается, и ты окликаешь его: «Сэм?»

Он не отвечает. Ты заглядываешь в ванную комнату. Сэм стоит перед зеркалом и ножницами обстригает волосы. Он уже обкорнал себе полголовы.

– Меня стошнило прямо на волосы, – поясняет он. – Смыть не получилось, и я решил их обстричь. Надо бы все сбрить к чертовой матери, но я пьян в стельку.

Не говоря ни слова, ты забираешь у него ножницы, обрезаешь оставшиеся лохмы и, вооружившись электробритвой, сбриваешь все под корень.

– Ну, и кто теперь непись? – веселишься ты. – Пульт управления у меня, и я выполняю важную миссию.

– Ты заходишь в ванную и видишь спятившего соседа. В порыве жесточайшего отчаяния он состриг половину волос. Твои действия? – монотонно бубнит Сэм, словно считывая с экрана текст. Проводит ладонью по волосам. Просит: – Ни слова Сэди, договорились?

– Брат, боюсь, она сама все поймет, лишь взглянет на тебя утром!

Ты обхватываешь его голову и целуешь в макушку.

Ты в вестибюле компании «Нечестные игры».

– Вы, парни, наверняка много играете?

Ты не просто тянешь время, тебе искренне любопытно.

– Иногда играем, – сквозь зубы цедит Красная Бандана.

– А в какие игры? Да не дергайтесь вы. Я спрашиваю из профессионального интереса. Мне положено знать, в какие игры играют люди.

Они перечисляют: «Халф Лайф – 2», «Хало – 2», «Анриал Турнамент» и «Кол оф дьюти».

Гордон, забравшись под стол, пищит:

– А вы, парни, гляжу, не дураки пострелять.

– Молчи в тряпку, жирдяй, – рявкает Красная Бандана.

Несколько лет назад ты участвовал в дискуссии «Насилие в играх», и среди вас затесался некий писатель в вельветовом пиджаке с заплатами на локтях, выпустивший книжку по обсуждаемой вами теме. Как наиболее сведущий в этом вопросе, он заявил, что все – или почти все – игроки прекрасно осознают разницу между игровым насилием и насилием реальным, а потому игры, позволяющие выплеснуть негативные эмоции, вероятнее всего, благотворно сказываются на психическом здоровье детишек. Ты, конечно же, не эксперт, но знаешь: оружие из видеоигр не убило пока ни одного человека.

Ты косишься на экран телефона. Прошло пять минут, как ты позвонил Сэму.

Ты наклоняешься к мини-холодильнику, что под столом офис-менеджера, и спрашиваешь:

– Хотите минералки? Шоколадных батончиков?

Красная Бандана отрицательно мотает головой, но Черная Бандана просит воды. Он поднимает бандану, чтобы отхлебнуть из бутылки, и ты видишь его лицо. Мальчишеское, усыпанное воспаленными красными бугорками после неумелого бритья и кое-где прорезавшейся щетиной.

– Итак, какие у вас претензии к Мазеру? Насколько я понимаю, вы не интересуетесь играми нашей компании.

– Эт-то все «Кленбург», – скрежещет зубами Черная Бандана.

– Закрой пасть! – ревет Красная Бандана.

– Д-да ладно тебе. Он все равно в-ведь узнает, – парирует Черная Бандана. – Его жена, – он указывает на подельника, – в-вступила в брак с другой женщиной из Кленбурга и б-бросила его ради той женщины, н-на которой женилась, и…

– Придурок долбаный, – рычит Красная Бандана, – какого хера ты ему все выложил?

– И ты обвиняешь в этом Сэма? – спрашиваешь ты Черную Бандану.

– Кого? – недобро щурится тот.

– Мэра Мазера.

– Мазера, да. Я обвиняю, – неуклюже, словно топорно переведенный персонаж из видеоигры, провозглашает Черная Бандана. – Моя месть падет ему на голову.