Завтра, завтра, завтра

– О времена, о нравы! – печально повторил хозяин и тоже покачал головой.

Анна направилась к подсобке, где на аркадном автомате в форме мамонта Сэм азартно резался в «Миз Пакман». По мнению Анны, кроме бантика на макушке да титула миз, которым в 1984 году уважительно величали феминисток, миз Пакман ничем не отличалась от привычного Пакмана.

– А вот и я, – сказала Анна.

– А вот и ты, – подтвердил Сэм, не поворачиваясь. – Можешь посмотреть, если хочешь. Я собираюсь играть до конца отведенной мне жизни.

– Не самое плохое решение, – одобрила Анна.

Она вытаращилась на экран, пытаясь не обращать внимания на завывающую сирену скорой, примчавшейся за телом другой Анны Ли.

– Если съешь фрукт, – пояснял Сэм, – можешь прикончить призрака. Жаль только – не навсегда. А если не рассчитаешь время и замешкаешься, призраки вернутся и прикончат тебя.

– Прелестно, – рассеянно отозвалась Анна.

Она решила не показываться на улице до тех пор, пока скорая не увезет тело другой Анны Ли.

– Иногда можно получить дополнительную жизнь. Но пока ты ее получаешь, тебя могут пристукнуть, так что гоняться за ней особого смысла нет.

– Ты здорово играешь, – похвалила его Анна, раздумывая, что, по всей вероятности, придется разориться на такси. Деньги на ветер, конечно, – их дом находился всего в дюжине кварталов от магазинчика, – ну да ничего не поделаешь.

– Не очень, – отозвался Сэм. – Практики не хватает. Бли-и-ин!

Исступленный вопль Сэма, сотрясший стены магазинчика, ознаменовал кончину миз Пакман.

– Это была моя последняя жизнь!

Сэм опасливо покосился на мать.

– А что с… ней?

– За ней приехала скорая, и ее вот-вот отвезут в больницу.

– Она поправится? Все будет хорошо? – робко спросил Сэм.

– Думаю, да, – ответила Анна.

Нельзя сказать, что она уклонилась от истины. С другой Анной Ли все будет хорошо. Непременно. Мертвым плохо не бывает.

Сэм кивнул, однако он часто видел Анну на сцене и научился определять, когда она лгала. Впрочем, лгала она по тем же причинам, что и он сам, – защищаясь от того, с чем не могла совладать.

– Почему она это сделала?

– Думаю… Думаю, она вконец отчаялась. Потеряла всякую надежду и разуверилась в жизни.

– А ты когда-нибудь отчаиваешься?

– Разумеется. На всех порой нападает уныние. Но я никогда не потеряю надежду, потому что у меня есть ты.

Сэм важно кивнул.

– А если бы она упала на нас, как думаешь, мы бы ее спасли?

– Не знаю.

– Как думаешь, мы бы погибли?

– Не знаю.

– Если бы мы шли чуть быстрее или не остановились купить бананов, мы оказались бы прямо под ней и могли бы погибнуть.

– Сомневаюсь, что мы бы погибли, – возразила Анна.

– Но как же? Если уронить монетку с крыши Эмпайр-стейт-билдинга на голову прохожему, он умрет, верно?

– Глупости, – фыркнула Анна. – Где ты этого нахватался? Кроме того, она спрыгнула всего-то с шестого этажа.

– Но тело человека гораздо тяжелее монетки.

– Давай ты лучше сыграешь еще разок?

Анна покопалась в кошельке, выудила четвертак и сунула его в прорезь игрального автомата. Счастливица миз Пакман. Может, жизнь ее ничего и не стоила, зато у нее всегда была возможность начать эту жизнь заново.

Сэм с головой ушел в игру, а Анна, наблюдая за сыном, прикидывала, что же ей теперь делать.

Очевидно, самое лучшее для них – уехать в Лос-Анджелес, город ее детства и юности. Правда, здесь таилось несколько «но». С одной стороны, вернуться в город, где ты родился, – все равно что расписаться в собственном бессилии и признать: я проиграл. С другой стороны, в Лос-Анджелесе нет достойных упоминания театров, и, значит, у Анны там окажется еще меньше работы, чем в Нью-Йорке, где работу ей предлагали раз в год по обещанию. И если судьба ей все-таки улыбнется, она станет перебиваться с хлеба на воду, играя коварных мошенниц-азиаток в полицейских телесериалах и фильмах. Придется попотеть, доводя до ума различные «восточные» акценты, и навсегда забыть о ролях «американок». Возможно, подвернется какая-нибудь реклама, озвучка или показы мод. Впрочем, для дефилирования по подиуму она, наверное, уже старовата. А можно и вовсе завязать с актерством и выучиться на программиста, риелтора, парикмахера, дизайнера интерьеров, преподавателя аэробики или сценариста. Или найти себе богатого мужа. В общем, пуститься во все тяжкие, как и положено выходящим в отставку лицедеям Лос-Анджелеса. С третьей стороны, в Лос-Анджелесе живут ее милейшие родители, и она с удовольствием познакомит их с Сэмом. А еще там мотыляется отец Сэма, и Сэму не помешает поближе сойтись с ним, хотя какой это отец – одно название. Но главное, главное, в Лос-Анджелесе ни одна Анна Ли никогда не упадет им на головы, потому что многоэтажек в этом городе днем с огнем не сыскать: в Лос-Анджелесе строят только двухэтажные коттеджи. А следовательно, эта Анна Ли, Анна К. Ли, седьмая Анна Ли в Братстве, не кончит свои дни, как та, другая Анна Ли из Нью-Йорка. Эта Анна Ли отыщет способы, как ей жить дальше.

– Надо же, а ты здорово расправляешься с призраками.

– Ну да, неплохо, – согласился Сэм и обернулся. – Мам, хочешь сыграть?

6