Завтрашний день кошки

Опасность, сражение, Ганнибал, пение Каллас, страх, упоение в бою, восторг, что осталась живой, кровать под балдахином, золотые шелковые простыни, долгая прелюдия, превратившая мои нервы в струны, – все вместе сделало эту минуту волшебной. Я чувствовала его внутри, и, когда он больно укусил меня за шею, по мне пробежала вторая волна наслаждения. Еще более мощная. Я не смогла сдержаться и громко вскрикнула.

Никогда еще я не чувствовала ничего подобного.

Экстаз.

Красная пелена перед глазами.

Я забыла, кто я. Забыла все на свете. Я слилась с Пифагором. Я стала им, он стал мной. Мы были удивительным двухголовым существом с восемью лапами под золотой простыней.

Пифагор переменил позу и взял меня «по-кошачьи», взобравшись сверху. Я вновь ощутила удовольствие, но оно было другим. Пифагор ворчал, закусил мне загривок, и я мяукала все громче. Я все острее чувствовала, что Пифагор – связующее звено между миром людей и миром кошек, даже его физическая любовь была необычной. Мы соединялись снова и снова, взлет наступал быстрее и уносил меня все выше в небеса.

Красная пелена перед глазами стала оранжевой, желтой, белой, коричневой, черной.

И тут наступило озарение.

Я увидела, как мельчайшие элементы материи плавают внутри меня в пустоте. Собственно, пустота повсюду. И еще энергия, что связывает между собой все сущее. Благодаря энергии я есть я, особая форма, а не расплывчатое облако.

Но что именно вбросило эти пылинки в пространство?.. Это… это… мое сознание, мое представление о самой себе.

Представление, сознание сцепляет пылинки и придает мне физическую форму, которая видна со стороны. Мое самосознание позволяет мне выделиться из массы, не смешиваться с другими атомами Вселенной.

Я сознание. И я верю в себя настолько, что убедила всех остальных видеть во мне отдельное существо.

Я верю, что существую.

Я верю, что неповторима.

А значит, я действительно неповторима.

Значит, я такова, какой себя мыслю.

Да, вот оно постижение, подаренное мне блаженным мигом.

Я ТАКОВА, КАКОЙ СЕБЯ МЫСЛЮ.

Я заложница истории, которую рассказываю себе о себе же самой.

И тут меня потрясла еще одна необычайная мысль:

Я МОГУ СТАТЬ СОВЕРШЕННЕЕ.

Если я исследую мысль о себе, если отважусь представить себе иное или найду возможность преодолеть собственные пределы, если поверю, что Пифагор и Бастет едины, то вырасту. Я смогу расти, понимая, что мое тело – всего лишь начало, точка отсчета, ограниченная индивидуальность, способная расширяться до бесконечности, чтобы обнять весь мир. Я могу стать… вселенной во всей ее полноте.

И вот третья мысль:

Я МОГУ РАСШИРЯТЬСЯ ДО БЕСКОНЕЧНОСТИ.

Экстаз. У меня закружилась голова. Но как только ощутила реальную возможность стереть границы, я испугалась и юркнула обратно в тюрьму, в уютное маленькое тельце. Сознание вновь разместилось в кошачьей голове. И занялось моими чувствами, моим организмом. Оказалось, я не готова «расширяться до бесконечности». Я всего лишь особое существо. Правда в том, что я кошка. Обыкновенная кошка, с которой сознание сыграло странную шутку: подарило эфемерный миг волшебства. Я вспомнила, что я всего лишь…

– Бастет… Бастет!

Кто-то окликнул меня. Кто-то меня позвал. Я открыла глаза.

– Я испугался, подумал, что ты умерла, – сказал Пифагор.

– Нет… У меня… В общем, я кое-что поняла. Но меня это напугало. Я не знала, что такое возможно. Я была не готова принять такую мощную весть.

Пифагор пытливо смотрел, но не понимал, о чем я говорю. Мы устали и лежали рядышком, животами кверху, опустив лапки.

– Значит, ты что-то поняла, и на тебя это произвело огромное впечатление. Что это было?

– Я поняла, что мы пустота, организованная нашим собственным самосознанием.

Пифагор глубоко вздохнул.

– Забавно.

– Мысль собирает эту пустоту в материальное тело, в индивидуальность. Мы верим в реальность нашего существа, но, по сути, оно лишь… мысль. И достаточно представить себя чем-то боˊльшим, чем твоя телесная оболочка, выйти из нее, и ты станешь бесконечным. Оказывается, мы таковы, какими себя мыслим.

– Ты меня потрясла, Бастет, – произнес Пифагор.

– Прежде это ты меня потрясал, – ответила я.

– Может быть, мы созданы, чтобы дополнять друг друга?

Я услышала, что в соседней комнате Вольфганг и Эсмеральда любили друг друга.

– Наш пример вдохновил их, я сразу заметила. Они за нами последовали.

– Любовь – штука заразная, – согласился Пифагор. – Чем больше пар ей покорны, тем больше появляется других пар, которым тоже хочется покориться.

За стеной Эсмеральда кричала от удовольствия.

В скором времени наши соседи навестили нас. Вольфганг направился к небольшому холодильнику. Он нажал на ручку, и мы увидели на полках множество баночек. Вольфганг выбрал одну, она была наполнена маленькими черными зернышками.

– Что это? – подозрительно осведомилась я.

– Икра, – объяснил Пифагор. – Рыбьи яйца.