Завтрашний царь. Том 1

– Я не искусен дееписаниями, как твой райца, – сказал он Эрелису. – Но и я вздыхаю по старине, когда цари прогуливались в одиночку, ограждаемые лишь скромностью подданных…

Эрелис отмолвил:

– Андархи ещё помнят, как младенец Аодх играл с детьми рыбаков. Ваан полагает, из этого и родилась басня о его чудесном спасении.

Четвёртый царевич даже остановился:

– Неужели ты веришь в подобную чушь, брат?

– Люди верят, – пожал плечами Эрелис. – Но я всего лишь к тому, что благословенный обычай ещё не погребён глубоко. Он как семя: может и прорасти.

Гайдияр преувеличенно испугался:

– Только, прошу, не начинай взращивать его прямо сегодня!.. Вот сядешь в Шегардае, тогда и делай что пожелаешь. Там уже моего ответа не будет…

Ознобиша почтительно кашлянул. Эрелис, оправлявший пояс с ножнами, оглянулся через плечо:

– Да, Мартхе?

– Если мне будет позволено краткое слово в присутствии государей…

– Сказывай, райца.

– Только от сотворения мира не начинай, – хмыкнул великий порядчик.

Ознобиша улыбнулся в ответ:

– Я отважусь помянуть лишь Гедаха Третьего, побеждавшего на западе и востоке. Мы, примером, читаем: когда этот царь выехал из Лапоша, его сопровождало четыре красных боярина и ещё десять бояр. Иногда полагают, что с Гедахом отправилось всего четырнадцать мужей, но это неверно. Каждый боярин возглавлял собственную дружину и домашнее войско: ратников, телохранителей, оруженосцев…

Гайдияр замотал головой:

– Воистину, брат, Ваан зря усердствует, подбирая книги для твоей шегардайской судебни. Мартхе наверняка уже все их выучил наизусть и готов носить за тобой меч законности. А вот эту броню кто потащит?

И указал на кису, вместившую потешное оружие и доспех.

Обнадёженный Невлин шагнул вперёд:

– Почту за высшую честь…

Следом, чуть отстав, высунулся Серьга. Косохлёст и Сибир не сдвинулись с места. Плох рында, занявший руки поклажей!

Эрелис нахмурился, потянулся к кожаной лямке:

– Моя броня, мне нести. Так Неуступ нас учил.

Гайдияр терпеливо кивнул:

– Сеггар Неуступ воистину достоин всех похвал, что расточает молва, но здесь не дружина. Зачем людям витязь, навьюченный орудиями странствия и войны? Они хотят видеть правителя. Отсягни, боярин, не выставляй нас дикарями, лишёнными почтения к седине. И ты поди прочь, ретивый слуга, здесь воинские дела, не тебе по уму. А ты, брат, возьми на заметку: пора приблизить оруженосца. Вот рынды у тебя выучены толково, хвалю… – И не удержался, ввернул: – Хотя мне почём знать, я-то никогда телохранителей не водил.

Проходы за пределом царских жилищ сразу показались Ознобише небывало безлюдными. Прохожие мелькали в отдалении. Куда чаще и ближе возникали полосатые плащи.

Вплотную были допущены лишь многократно проверенные, надёжные, достаточные выскирегцы, загодя ломавшие шапки. И порядчики, одетые как миряне. Ознобиша почти всех знал в лицо.

В пустых улицах гудел ветер. Унылый, сырой, пронизывающий насквозь. Охабень, жаркий и душный в хоромах, превратился в осенний тонкий листок.

К выходу на исад Ознобиша уже ничему не дивился, однако пришлось. Расчищая путь «великому брату», Гайдияр не посчитался ни с купеческими разрядами, ни со сродством товара. На прилавках вдоль главного хода копчёные мякиши лежали в невозможном соседстве с мехами и шегардайским сукном. Купцы выкликали товар, но в голосах не было задора и наглости. Всё те же порядчики, скорым шагом опередившие свиту, представляли горожан, вышедших за покупками. А на мостиках, что покачивались над исадом, даже и порядчиков не было. Оглядывая площадь, Ознобиша не увидел ни подвыси, ни скоморохов. Зато из скальных нор, незримые с земли, наверняка смотрели взведённые самострелы.

Вдруг кольнуло стыдом, и с чего бы?..

Совсем удержать оказалось невозможно только мезонек.

– Мартхе! – крикнул издали Кобчик. – Опять тебя, что ли, в расправу ведут?

Другие голоса, такие же тонкие и нахальные, отозвались смехом.

– А в Спичаковку придёшь, Мартхе?

Бродяжки опасались лезть под ноги Гайдияру, но от простых порядчиков утекали как дым.

– Ответь, – разрешил Эрелис негромко.

Ознобиша махнул рукой Кобчику, возникшему уже в другом месте. Кивнул, улыбнулся.

Ещё один мезонька всё-таки замешкался на пути праведных. Лохматый оборвыш водил по городу красавицу Нерыжень. Показывал ходы-выходы – вдруг пригодятся. Ну и не поспел удрать вовремя, когда девушка задержалась возле прилавка.

– Хочешь с нами, сестрица? – позвал Эрелис.

Поди знай, к кому в действительности обращался…

Нерыжень склонила голову по-воински, подошла.

– О, – обрадовался Гайдияр. Взял у порядчика кису с доспехом, навьючил на худенького служку. – Приметь этого малыша, великий брат мой. Драться зол, говорят. И сметлив: Мартхе его даже грамоте подучил, верно, Мартхе? Чего доброго, оруженосца себе вскормишь…

Эрелис кивнул:

– Я подумаю.

Мезонька согнулся под тяжестью, но зашагал дальше без звука.

Лестница, семью забегами спускавшаяся к прежнему дну, стыла безлюдная. Над изломанными утёсами Зелёного Ожерелья билось на промозглом ветру знамя с красной лисой – там готовились к походу кощеи, но на Дальнем исаде нынче не было торга.