Зазеркалье

И это действительно было недалеко, хотя дорога и заняла немало времени из-за того, что земля, размокнув, превратилась в вязкую грязь, идти по которой было трудновато.

– Но почему тебя не было так долго? – спросила Алиса.

– Пурга сбила меня с толку, – признался Тесак. – Я пробежал мимо. Потом решил вернуться к тебе и нашел это место.

Они добрались до поляны с маленьким уютным каменным домиком. В ярких ящиках на окнах цвели последние летние цветы, а сбоку Алиса заметила опустевший к зиме огород.

Передняя дверь открылась прежде, чем они подошли к ней. На пороге стояла стройная зеленоглазая женщина. Ее возраст Алиса определить не смогла, потому что, хотя ее длинные волосы и серебрились, лицо оставалось юным. Однако Алиса твердо знала, что эта женщина – волшебница, такая же, как сама Алиса.

При этом она не почувствовала того цепенящего страха, который всегда ощущала в присутствии других волшебников. В незнакомой женщине не было никакой хищной жадности. Только тепло, приветствующее гостью.

– Ну, я молодец, отлично справился, а? – сказал Тесак, когда женщина улыбнулась им и протянула руки навстречу Алисе.

– Да.

Алиса вложила ладони в ладони женщины. Их силы соприкоснулись. Свет узнал свет.

«Да, это очень хорошее место, чтобы перезимовать и научиться тому, чего я не знаю, – когда я зову свою магию, она должна меня слышать и слушаться».

– Ты отлично справился, Тесак, – сказала Алиса и подумала: «И я тоже».

Впервые в Городе

Алиса спала, но Тесак бодрствовал.

Слабое зимнее солнце, просочившись в окно, превратило желтизну ее волос в золотую канитель. Так, по крайней мере, подумал глядящий на девушку Тесак. Он протянул руку и дотронулся до этих волос, мягких, как у младенца, гладких и уже достаточно отросших, чтобы касаться скул.

Щека со шрамом тонула в подушке. Кожа на ее лице и шее была золотисто-коричневой после стольких месяцев, проведенных под ветрами и солнцем, но ниже плеч тело оставалось белым как молоко. Рука Тесака скользнула по волосам Алисы, по плечу, по тонкой, но сильной руке, огладила бедро, живот, проползла между грудей и добралась до яремной ямки. Там рука остановилась на миг, ловя пульсацию крови, чувствуя жизнь и тепло Алисы. Нет, саму Алису.

Она была для него чудом, и он знал, что слишком редко говорит ей об этом. Он никогда не думал, что сможет еще когда-нибудь стать кем-то другим, кроме окровавленного клинка, – после смерти Хэтти, превратившей его из Николаса в Тесака. Но Алиса вновь сделала его человеком. Алиса любила его, даже когда он этого не заслуживал.

«Мне следовало быть рядом с ней в том ужасном доме», – подумал он.

Трудно было не думать так, хотя он и знал, что Алиса справилась – разве не уничтожила она того проклятого мальчишку своими руками? Разве не сожгла здание, набитое монстрами? Но Тесак все еще считал, что он всегда должен быть рядом, чтобы заслонить Алису собой и уберечь от беды.

Он понимал: это потому, что когда-то давно он не смог уберечь свою жену и дочь. Когда он думал о том времени, о том, что случилось тогда, и о том, что он сделал потом, все внутри него начинало кружиться и корчиться, мозг наполнялся кровью и тенями, в глазах мутилось, терялись все ощущения – кроме тяжести топора в руке. И он рубил, рубил, рубил плоть и кости, крушащиеся под его яростью.

Алиса была единственной, кто пробился сквозь царящий внутри него хаос. Единственной, кто заставил его почувствовать, что он еще может быть хорошим – не просто безумным Тесаком, но Николасом, скрывающимся где-то глубоко-глубоко внутри.

Не то чтобы он был таким уж хорошим человеком, когда звался Николасом.

«Нет, не был. А кем я был? Мальчишкой, который петушится и думает, что никогда не может проиграть – до тех пор, пока не теряет все».

– Но я больше не тот мальчишка, – сказал Тесак. – Я знаю.

– Что ты знаешь, Тес? – спросила Алиса.

Глаза ее все еще оставались закрытыми, голос звучал глухо и невнятно.

«Не думай больше о тех днях. Впереди – лучшие дни, дни с Алисой».

Рука его переползла с пульсирующей ямки на шее Алисы к выпуклости груди и задержалась там. Тесак наклонился к сонным губам, чтобы поймать дыхание девушки.

– Я знаю, что люблю тебя, – сказал он. – Даже когда я дикий зверь, волк, рыскающий по лесам, ты моя единственная звезда, которая приводит меня домой.

Глаза ее открылись – нежные, зовущие.

– Тесак. Да.

Ненадолго Алиса отогнала его тени. Через некоторое время она снова заснула, только теперь в его объятиях, прижимаясь к нему всем телом, кожа к коже, убеждая, что это не сон.

Тесак не спал. Он смотрел в потолок, рассеченный на квадраты деревянными балками, слушая, как ведьма из лесного домика, давшая им приют, перебирает и связывает пучки сушеных трав в соседней комнате.