Зазеркалье. Записки психиатра

Александра, учитывая, что высказывание про «динаминизированный нервный флюид» требовало спокойного осмысления, не говоря ни слова, зыркнула на Сашечку, открыла дверцу платяного шкафа и, выбрав вещи, направилась в ванную переодеваться. Рука ныла, но уже не так сильно, как вчера. Умывшись и с трудом натянув джинсы и майку с изображением разъяренной львицы на груди, она вернулась в комнату и села к столу.

– Кофе мне приготовь, – решила воспользоваться временной нетрудоспособностью, – пожалуйста!

– Нельзя, – помотал головой Онуфриенко, помешивая варево. – Кофе никак нельзя. У тебя и так, судя по виду, давление повышается. Без всякого кофе. Иначе бы с удовольствием.

– А дышать можно? – на всякий случай решила уточнить она.

– Дышать можно, а кофе нельзя, – он выложил кашу из кастрюльки и устроился за столом. – Потому что кофе у меня нет. И кроме того, у меня предчувствие.

Александра напряглась, потому что до сего момента Онуфриенко оперировал только знаками.

– Предчувствие путешествия, – продолжил он. – В замечательное место под названием Эль-Минья! – радостно провозгласил провидец. – В царство Эхнатона. Поезд в двенадцать тридцать.

Александра выдержала паузу в воспитательных целях и, лишь когда заметила беспокойство в его глазах, согласилась поехать.

– Надеюсь, твой Эхнатон не сломал ногу, как Тутанхамон, упавший с летательного аппарата? – ехидно поинтересовалась она, вспомнив Сашечкин рассказ у египтологов. – И, надеюсь, мы там не будем реконструировать и испытывать фараонский самолет? А то у меня тоже предчувствие, – посмотрела сначала на гипс на руке, а потом перевела взгляд на Сашечкину ногу. – Плохое.

Онуфриенко сначала заерзал, но потом рассмеялся и, в конце концов, доев кашу, отправился в кафе за едой для нее. Александра, воспользовавшись его отсутствием, отправила Вадику бодрую эсэмэску: «У меня все отлично. Сломала руку. Онуфриенко сказал, что это знак. Еду в Эль-Минью. В царство Эхнатона. На поезде. Целую».

* * *

Через пару часов, доехав на такси до площади Рамзеса, Александра стояла вместе с Онуфриенко на одном из перронов старого Каирского вокзала и с интересом поглядывала по сторонам, с наслаждением вдыхая железнодорожные запахи, которые полюбила еще в малолетстве, когда с отцом на дачных прогулках ходила к железной дороге махать ручкой проезжающим составам, а отзывчивые машинисты могучих тепловозов приветствовали ее короткими трубными гудками.

– О чем задумалась? – услышала она голос Онуфриенко и обернулась. Бодрый вид и азартный блеск глаз Сашечки ясно говорили, что поездка в Эль-Минью – цель всей его жизни. По крайней мере, сегодня.

– Долго нам туда ехать? – поинтересовалась она.

– Часа три – три с половиной, – ответил он, всматриваясь в дальний конец перрона. – Эль-Минья рядом с Ахетатоном, столицей царя Ахенатона. Знаешь такого?

– Ну кто ж не знает мужа Нефертити! – быстро сообразила она. – Все знают. Даже рядовые туристы. Хотя вчера, помнится, ты называл его Эхнатон?

– Вчера – по русской традиции, сегодня – по британской, – важно заявил Сашечка.

– А как правильно?

– Никто на самом деле точно не знает, как звучал язык древних египтян. А если скажет, что знает, – соврет. Хотя и непреднамеренно. В их иероглифическом письме звуки не обозначались и фонетического алфавита не было. То, что мы слышим сегодня, – вероятностная реконструкция с опорой на коптский язык. Потому столько вариантов, особенно по гласным звукам. Но в русском смысл древнеегипетских имен особенно затуманен из-за слитного написания разных слов. Такова наша египтологическая традиция. А научные традиции, как известно, живучи и ох как агрессивны к любым новым идеям. Научные школы – как церкви со своими апостолами, священными книгами и… коровами, – засмеялся он. – Кстати, ты еще не проголодалась? – В его голосе послышались беспокойные нотки.

Александра помотала головой.

– Хорошо! – явно обрадовался Сашечка.

– А что мы там, в Эль-Минье, будем смотреть? – поинтересовалась она. – Что там интересного?

– Там… – Онуфриенко задумался. – Там много интересного! Для тех, кто знает…

– Ну так расскажи! – потребовала она. – Обогащай меня знаниями, раз в путешествие позвал.

– Как скажешь, дорогая, – улыбнулся Онуфриенко. – Вообще-то путеводитель по Египту не советует массовым туристам посещать Тель-эль-Амарну…

– И зачем мы тогда туда едем? Подышать, услышать?

– Да, памятники Древнего Египта можно услышать только в тишине, – бросил обеспокоенный взгляд на вокзальные часы.

– Мы кого-то ждем? – поинтересовалась Александра.

– А им есть что рассказать, – Онуфриенко будто не услышал вопроса. – Например, о том, что Ахен-Атона в начале царствования звали Амен-Хотеп Четвертый, – имена в этот раз он произнес, разделив на две части, – и составной частью его имени вначале было имя бога Амона… или Амена, – глянул с хитрой улыбкой, будто получая удовольствие от того, что называет варианты произношения имен, – одного из главных египетских богов. А потом царь-реформатор, опережая время, но скорее для того, чтобы избавиться от влияния жрецов бога Амона…