Зажги свечу

– Странно, а я не против. Я чувствую себя как будто немножко во сне, словно время взято взаймы… Ох, я надеюсь, что с малышом все будет в порядке!

– Даже если и не будет, то, говорят, ты все равно будешь любить его ничуть не меньше или даже больше. Впрочем, давай не будем думать про подобные вещи… Кстати, маманя передает тебе привет, я сегодня получила от нее письмо. И еще одно от папани.

– С чего бы вдруг?

– Я удивилась, но оказалось, что он написал просто так. Раз маманя говорит, что они больше не увидят меня дома в Килгаррете, то единственный способ общаться со мной – это писать мне письма… Я думаю, он всегда чувствовал себя виноватым, когда маманя писала бедному Шону во время войны, а папаня ни строчки ему не написал.

Внезапно лицо Элизабет исказила гримаса.

– Что с тобой? – спросила Эшлинг.

– Уже второй раз… ой…

– Ясно, надевай пальто, чемоданчик стоит в прихожей.

– А Генри?..

– Я позвоню ему из больницы, поехали!

– А если мы не поймаем такси?

– Надевай свое шикарное летнее пальто. Его как раз для подобных случаев и покупали…

Эшлинг подбежала к окну и высунулась в него. Четырьмя этажами ниже мимо проезжало такси. Водитель услышал пронзительный свист и увидел рыжую девушку, которая махала ему из окна.

– Мы уже спускаемся! – закричала она.

Машина как раз подъехала к подъезду, когда они вышли на улицу.

– О черт, до чего же мне не везет! – заворчал таксист, бросив взгляд на Элизабет. – Опять сумасшедшая гонка в роддом! А я-то надеялся остаться наедине с такой красоткой…

Он гнал на полной скорости, а Эшлинг держала Элизабет за руку и говорила, что дети не рождаются в такси, что первые роды всегда медленные, что женщинам всегда кажется, будто схватки происходят быстрее, чем на самом деле.

– Ты должна признать, – сказала Эшлинг, когда они въехали в ворота больницы, – что я знаю о родах очень много для человека, который даже не испытал любовных утех.

Элизабет все еще смеялась, когда в коридоре к ней подошли акушерки.

Бледный Генри примчался в роддом. Они с Эшлинг обнялись в комнате ожидания.

– Говорят, осталось всего несколько минут. Ты как раз вовремя. Ты первым увидишь малыша, а то я боялась, что придется это сделать мне.

– Да какая разница! – Генри заикался от волнения.

Медсестра открыла дверь:

– Мистер Мейсон?

– Да-да, как она?

– Все хорошо, она отлично себя чувствует и хочет показать вам вашу прелестную малышку.

– Эйлин! – воскликнул Генри.

– Эйлин! – эхом откликнулась Эшлинг.

* * *

Кто угодно сразу понял бы, что Эйлин – самый прекрасный младенец в мире, а также самый спокойный.

– Интересно, Брендан-младший, Патрик и остальные тоже так выглядели? – спросила Элизабет, в восхищении разглядывая спящий сверток в руках.

– Ничего подобного! У них были красные злые лица семейства Дейли, они требовали внимания и уже в возрасте одного дня расталкивали всех вокруг локтями. Эйлин нежная и хорошего происхождения, по ней сразу видно. Посмотри на ее личико!

Они вгляделись в безупречное лицо малышки, и Эшлинг легонько провела пальцем по крохотным ручкам с малюсенькими ноготками.

– Невозможно представить, что когда-нибудь она сделает хоть что-то плохое, верно?

– Наверняка про нас думали точно так же, когда мы родились.

– А разве мы сделали что-то плохое? Нам просто немного не повезло, и мы справились, как смогли. Вот и все, что мы сделали.

– Да, именно так. Слышишь, Эйлин? Вот и все, что сделали твоя мама и твоя тетя Эшлинг.

– Не понимаю, зачем ты собираешься ее крестить, если ни во что такое не веришь.

– Сложно объяснить. Не важно, веришь или не веришь, просто есть такая традиция.

– Но ведь ты-то знаешь, что это не шутки. Крещение открывает врата благодати.

– Я думала, ты уверена, что протестантское крещение не считается! – засмеялась Элизабет.

– Считается и не считается одновременно. Считается, если не можешь получить настоящее крещение, хотя в твоем случае, возможно, на тебе лежит обязанность крестить ее по-настоящему. В конце концов, я тебя пять лет воспитывала в католической вере!

– Да уж, и она пугала меня до смерти.

– То есть крещение будет всего лишь светским мероприятием?

– Светским и обрядовым одновременно. Я бы сказала, что это формальность и традиция вместе.

– Ясно. Тогда чем будем угощать согласно обряду и традиции? Ростбифом, как в средневековые времена?

– Ну что за глупости! Угощать будем изысканными закусками, которые можно есть одной рукой, пока в другой держишь бокал шампанского.

– И кто придет?

– Большинство из тех, кто приходил на свадьбу.

– И Гарри тоже?

– Разумеется! Я не собираюсь терпеть старушечьи бредни от Генри и папы. Конечно же, Гарри приедет. Он может остановиться у Стефана, если так всем будет легче. Нет, не может, он остановится здесь, как и в первый раз. И я не позволю папе изображать доблесть и благородство.

– Элизабет, ты невероятна! Вот если бы кто-нибудь в Килгаррете смог бы убрать все препятствия с моего пути домой, как ты делаешь это для Гарри.

– Я уже сто раз говорила, что никто не мешает тебе вернуться в Килгаррет, кроме тебя самой.

– Ну да, говорила… Давай теперь обсудим угощения. Сами будем готовить или закажем готовые?