Зажигая звезды

— Да, не переживай.

Я разворачиваюсь и, когда собираюсь сделать шаг, слышу позади себя голос папы, наполненный презрением:

— Не думал, что растил тебя как куртизанку.

Впервые я не оглядываюсь и не реагирую на его слова, когда выхожу за дверь. Лишь шепчу:

— Просто они видят во мне золото, когда ты видишь только грязь.

Обидно ли мне? Да.

Позволю ли я этому испортить мне день? Нет, черт возьми.

Папа испортил множество праздников в нашей семье, потому что в эти дни он чувствует, что теряет преимущество. Внимание смещается с его персоны, и он начинает восполнять это грубыми замечаниями. Мне надоело чувствовать себя постоянно должной ему. Я хочу направлять свои эмоции на людей, которые действительно ценят меня. Любят в любом состоянии. Безусловно.

Я сажусь в машину Леви и оглядываюсь на заднее сиденье — Авроры там нет.

— Лиам вызвался добровольцем, она поехала с ним, — отвечает Леви на мой немой вопрос.

— Хорошо.

Я наклоняюсь к нему и обжигающе целую, вбирая его вкус, его запах, его тепло.

— Спасибо… за все, — произношу я прямо ему в губы.

— У меня есть для тебя еще кое-что. — Леви отстраняется и тянется к бардачку.

В его руках появляется темно-фиолетовая бархатная коробочка.

— Я тут выяснил, — начинает он и берет мою руку в свою, рисуя звезду. — В день, когда ты родилась, было солнечное затмение. Это многое объясняет. — Он прерывается, делая вдох. — Потому что я родился в лунное затмение. Не важно, солнце закрывает луну или наоборот. На небе все равно зажигаются звезды.

Леви открывает коробочку и протягивает ее мне. Мои руки дрожат, когда я принимаю ее.

Подвеска из белого золота ослепляет меня своей красотой. Солнце и луна сливаются воедино, переплетаясь тонкими линиями.

— Боже… Ты сошел с ума? — Я смотрю на подвеску, не отрывая взгляда. — Это так красиво. Просто невероятно.

Мои эмоции зашкаливают, а в животе появляется ощущение, словно я катаюсь на американских горках.

— Сошел. Очень давно. — Леви берет подвеску из коробочки. — Повернись, — шепчет он, и я сажусь вполоборота к нему.

Леви убирает мои волосы со спины и перекидывает их на плечо. Застегивая цепочку на шее, он пробегает кончиками пальцев по коже и целует меня в место за ухом. Температура тела подскакивает до значений, не совместимых с жизнью. Я прикасаюсь к подвеске с осознанием, что никогда не сниму ее, что бы между нами ни произошло.

— Спасибо, — хриплю я. — Этого слова кажется слишком мало, чтобы выразить мою благодарность.

— Я принимаю благодарности разными способами.

Когда я поворачиваюсь к нему, он шевелит бровями, а на его губах танцует сексуальная ухмылка.

Притянув Леви к себе за шею, целую его так, словно небо падает и это наша последняя встреча. Он отвечает мне, переплетая наши языки в диком танго.

— Расплачусь с тобой позже. Мы опаздываем, — шепчу я.

Глава 26

Леви

Мы с Бель сдали экзамены, и вот уже неделю она полностью отдается балету. Она говорит, что не переживает, но я вижу — чем ближе день просмотра, тем хуже становится ее настроение. И что самое главное, мне не удается понять из-за чего. Причиной этому может быть как естественное волнение перед важным днем, так и страх перед отцом. Ведь ей придется впервые открыто бросить ему вызов. Все это в свою очередь нервирует меня, выбивая из равновесия.

— Папа, можно войти? — Я заглядываю в его кабинет.

Мне нужно предупредить его о завтрашней поездке в Лондон. Дорога не такая дальняя, но все же это другой город.

— Да, заходи.

Я вхожу и вижу, что отец лежит на диване, который ранее служил лишь интерьером его кабинета. С каждым днем ситуация в доме становится все страннее и страннее. Папа как будто стал другим человеком по щелчку пальцев. Изменились его поведение и привычки, и я не знаю, как на это реагировать. На мои постоянные вопросы «Все ли с тобой в порядке?» он отвечает: «Да, просто устал». Почему мне начинает казаться, что все не так просто?

— Ты спал? — спрашиваю я.

— Нет, отдыхал. Просто немного устал, — отвечает он, принимая положение сидя.

Опять это «просто устал». Я абсолютно не против того, что он стал более приземленным и внимательным, но все это меня настораживает.

— Завтра я еду в Лондон с Бель, — сообщаю я, всматриваясь в его лицо.

Он действительно уставший. Нет, я бы сказал измученный.

— На машине?

— Да.

Вчера у нас с Бель был спор не на жизнь, а на смерть — по поводу того, как мы туда поедем. Она настаивала на том, что нужно ехать на скоростном поезде, чтобы это было «настоящим путешествием». Бель повторила эту фразу раз сто, но я был непреклонен. Мне хочется провести с ней время наедине, а не в душном поезде в окружении кучи людей. Не поймите меня неправильно, я вовсе не имею ничего против общественного транспорта, но единственная компания, в которой мне хотелось бы находится — Бель. Если ей хочется кататься на поезде, то я готов стать чертовым машинистом, но только если мы будем наедине.

— Связано ли это с тем, что наш спортзал превратился в школу балета? — усмехается папа.