Зажженный факел

Кевиотес вещал с трибуны о том, как будет проходить состязание. В принципе, ничего неожиданного: шесть спаррингов по очереди, лежачих не бьют, магия запрещена. Пока оглашались правила, всех нас обошёл рыцарь с подносом, на котором лежали чёрные карты. Все по очереди брали карты и вдумчиво смотрели на них. Мне попалась карта с цифрой «4», Авелле — «3», Лореотису — «2». Если это очерёдность, то время у нас есть.

— Предлагаю пропустить неофициальную часть после турнира, — сказал я Авелле негромко. — Есть одно дело, нужна твоя помощь.

Я думал о подземном кабинете Мелаирима. Авелла вопросов не задавала — тут же с готовностью кивнула. Предложи я ей сейчас хоть насмерть убиться во искупление грехов — согласилась бы. Лореотис, случайно услышавший мои слова, посмотрел на меня с ужасом.

— Пропустить пьянку?! Нет, тебе правда женская кровь в голову ударила. Надо завязывать с этим, брат. Всё становится слишком опасным.

— Знаю, — взмахнул я карточкой. — Вот потому пока и пропускаю — надо кое-чего почитать.

Тем временем организационные вопросы вошли в решающую стадию. Официальные рыцари, закованные в броню с ног до головы, отодвинули нас за пределы некоего условного круга и тут же, наплевав на тысячи живых травинок, превратили этот круг в «песочницу», обнесённую каменным бордюром. На песок тут же вышли два рыцаря, один покрылся серебряно-золотыми доспехами, другой — чёрными.

— А от чего вообще зависит вид доспехов? — спросил я Лореотиса.

— От чего-то внутри, — отозвался тот. — У некоторых со временем доспех меняется. Сообразно положению, самочувствию. В принципе, если использовать праязык, или долго-долго ковырять магическое сознание, то можно осознанно настроить. Кевиотес, вон, узоров себе нарисовал — скучал в каземате.

— А что он там делал? — удивился я.

— Долгая история, — усмехнулся Лореотис. — Расскажу как-нибудь.

Оба рыцаря, вытащившие карточки с цифрой «1», уставились на трибуну с Кевиотесом. Я тоже туда посмотрел. Денёк был пасмурный, и от великолепного доспеха главы Ордена не отражался ни один лучик. Сплошь серая зрительская масса. Но вот голос — голос прогрохотал что надо:

— Начинайте бой!

Зрители взревели. Рыцари подняли мечи и стали медленно сходиться. Я, затаив дыхание, наблюдал за поединком. Настоящим рыцарским поединком — со стороны.

Вот чёрный рыцарь, издав рычание, нанёс рубящий удар. Светлый рыцарь успешно парировал его и атаковал в ответ. Сталь как-то буднично и уныло зазвякала под серым осенним небом. Просто два мужика, машущие блестящими острыми палками. Я даже не ожидал, что мне будет так скучно на это смотреть.

А вот публика неистовствовала. Ну, оно и понятно, не все же по три месяца кряду меча из рук не выпускают. Кому-то такое зрелище в диковинку, даже если с огромного расстояния.

Никакого искусства рыцари не демонстрировали. Собственно, я это ещё вчера заметил, но сегодня, в поединке, всё стало ещё очевиднее. Дрались по принципу: «Лупи, пока не пробьёшь». Разумеется, нюансы всё-таки были. Например, «светлый» рыцарь был вроде как побыстрее и погибче, он часть ударов не отражал, а уклонялся. «Чёрный» же был более сильным, и каждый раз, когда он наносил удар, «светлого» покачивало.

— Слушай, а ты почему так уверен в победе? — спросил я Лореотиса.

Тот посмотрел на меня с подленькой улыбкой и поднял сжатую в кулак правую руку. Рука была в перчатке без пальцев.

— Ах ты хитрожопый сукин сын, — сказал я и даже сам вздрогнул — так дико это прозвучало голоском Авеллы.

— С меня простава, — пообещал Лореотис.

Ну разумеется. Если уж он тут до недавних пор был единственным магом Огня, то даже вопрос не стоит, как он умудрялся побеждать на турнирах. Огненный ресурс в силу и скорость — этого для таких соперников более чем достаточно.

Послышался вскрик, и меч светлого рыцаря, вертясь, вылетел за пределы арены. Рыцарь упал на спину. Чёрный медленно приблизился к нему и склонил голову набок.

— Сдаюсь! — хрипло крикнул светлый, подняв руки. — Твоя взяла, козлина!

Я думал, чёрный психанёт, плюнет на правила и укокошит светлого. Но он лишь рассмеялся и, отозвав доспехи, протянул побеждённому руку, помог подняться. Они смеялись, хлопали друг друга по плечам и благодарили за отличный бой.

— Проигравшего не выгоняют из Ордена? — поинтересовался я.

— Нет, — покачал головой Лореотис. — Проиграть брату — не стыдно. Это вот на вступительных, облажаться с новичком — позорище. Ну ладно, я пошёл. Пожелай удачи.

— Удачи, — вяло пожал я плечами.

— В щёчку не поцелуешь, красавица?

— Авелла, — не растерялся я, — поцелуй Лореотиса в щёчку.

Авелла с патриотическим огнём в глазах потянулась исполнить просьбу, и Лореотис в панике, матерясь, упал на арену через бордюр. Зрители поддержали его хохотом. Ну, хоть какое-то разнообразие.

— Так бывает, когда ценишь в человеке только красивую оболочку, а не богатый внутренний мир! — наставительно сказал я.

Лореотис поднялся, метнул на меня грозный взгляд и, призвав меч, повернулся к сопернику, закованному в белоснежную броню. Доспехами Лореотис озадачивать себя не стал. Видимо, заметив это, Кевиотес прогрохотал:

— Готовы?