Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

26 июня 1947

"Рембрандт писал Исуса у колонны..."

Рембрандт писал Исуса у колонны,
Когда ломился в двери кредитор.
Немногим нравился «Ночной дозор», –
К посредственности люди благосклонны:

Гремит до неба ими вознесенный

Ничтожный ван дер-Хельст, а тот, чей взор
Пронзил века, безвестен, глух простор
Грядущей славы за могилой сонной.

В чем тайна золотых его тонов?

Не в том, что трепет колорита нов,
А в том, что молниями мысли яркой

Выхватывает жизни он куски

Из тьмы столь человеческой и жаркой,
Что кровь и слезы вмешаны в мазки.

26 июня 1947

"Феодосийца поклоняюсь кисти..."

Феодосийца поклоняюсь кисти.
Его как бы жемчужные валы
Заслуживают звонкой похвалы,
И в мире нет закатов золотистей.

Находят тени в каждом маринисте.

И Тернер прятать не умел углы
Колючих волн, и средь зеленой мглы
Суров Судковский, весь как бы в батисте.

Лишь ты, состарившийся на воде,

Уверенный в природной правоте,
Сумел открыть стихии водной душу.

С какою легкостью бросаешь ты

Прозрачную материю на сушу
Под глубью первобытной высоты!

28 июня 1947

"К «Венере» незаконченной Джорджоне..."

Догаресса молодая…

Пушкин

К «Венере» незаконченной Джорджоне
Живой пейзаж прибавил Тициан,
И хаоса рассеялся туман,
Гармония в своем сияет лоне.

В «лазури поле» иль на небосклоне

Пасется Веспер, флаги дальних стран
Под сенью льва крылатого, и дан
В гондоле дож, молящийся Мадонне.

А догаресса молодая что ж

На старца-мужа не глядит? И дрожь
Ее черты небесные объемлет.

Над ней летает музыка гребца.

Гребец поет, и сердце сладко внемлет
Тому, кто ранит в сумерках сердца.

29 июня 1947

"Пред мощными портретами Крамского..."

Пред мощными портретами Крамского
Всегда стою в раздумьи я немом,
Как бы в родительский вошел я дом,
Где всё, чего уж нет, возникло снова.

Во мне убило человека слово,

И вот я стал иным, и всё кругом
Преобразилось, в блеске всё другом,
В лучах луны иль в свете дна морского.

То не Христос, – художник это сам

Окаменел в пустыне, чудесам
Не веря, в думу превратив молитву…

Он умер при работе, на полу-

Мазке, – лицом упал он на палитру,
Сиявшую, как солнце, на полу.

29 июня 1947

"В болотце ручейком, травой поросшим..."

В болотце ручейком, травой поросшим,
Берет начало мать российских рек.
Часовенку поставил человек
На месте этом тихом и хорошем.

И разрастаясь, углубляясь ложем,

Река, что удивительный побег,
Свой к синей бездне устремляет бег,
Давая путь по ней скользящим ношам.

Не так ли с пары столь обычных слов,

Что ненароком обронил Крылов,
Онегин начинается?.. О, сколько

Притоков принимает он в пути,

Пока выходит за улана Ольга,
За князя та… Читатель, сам суди!