Здесь начинается граница (СИ)

Осуждать Эрвина Смита можно было бесконечно, но отрицать простой факт, что в полуразрушенном Тросте люди находились в опасности как извне, так и изнутри — из-за гниющих на улицах тел, — нельзя. Трост стал городом мертвецов. Город пал, так как Шиганшина унесла с собой тайну погибели — опасаться нужно тех, кто находится рядом.

Стая, поселившаяся здесь, совсем не напоминала тех волков, к которым привык Ривай. Они оставались в человеческом обличье, вели хозяйство и в целом жили почти так же, как и люди в Тросте. Это всё потому, что их лидер — Эрен? Тогда неудивительно, что, пробыв столько времени в Тросте, стая не заявилась его искать.

Впрочем, до конца понять его мотивы Риваю так и не удалось. Волк, идущий против других, тем самым подставляя не только себя, но и свою стаю. Остальных волков в десятки раз больше, что было бы, реши они напасть на немногочисленную стаю, ведущую весьма мирный образ жизни? Они не охотились на людей — лишь на животных. Каждые несколько дней в лес уходили охотники, а возвращались уже с добычей. Мясо делили на всех — никто не должен был оставаться голодным.

Эрен, порой принимавший участие в охоте, частенько убегал дальше остальных, особенно если чуял поблизости других волков. Именно тогда он пропадал, натыкаясь на сражение людей и волков и помогая первым.

Кто же сильнее повлиял на его мировоззрение — Эрвин или отец?

Кто сломал его инстинкты?

Пожалуй, этот вопрос для Ривая так и остался без ответа даже спустя время.

Карла — мать Эрена — оказалась приятной доброжелательной женщиной, очень похожей на человеческих матерей-домохозяек. Она приглядывала за детьми-волчатами, оставшимися без родителей. Те частенько играли во дворе дома, в котором она поселилась, а вечерами собирались в большой кухне, где рассказывали друг другу страшные сказки про людей и их совместное прошлое с волками.

Когда она увидела Эрена, то залилась слезами и крепко-крепко прижала сына к груди, продолжая повторять его имя. Эрен пролежал без сознания пять дней, но так и не очнулся. Мертвенная бледность ушла с его лица, ладони оставались тёплыми. Он дышал глубоко и спокойно, и создавалось впечатление, что он попросту спит — долгим, глубоким сном. Карлу удалось уговорить отдохнуть далеко не с первого раза.

— Ты так похож на своего отца, — сказала она прежде, чем удалилась в другую комнату.

Риваю показалось, что в тот момент Эрен улыбнулся.

Они решили не задерживаться надолго в Шиганшине. В конце концов, жить им здесь нельзя — волки и люди уже давно разошлись по разные стороны баррикад. Возвращаться в Трост было бессмысленно. Ривай не знал, что его ждёт в Каранесе, но чётко осознавал, что больше ему идти некуда. Вся его жизнь прошла на войне — не было ни одной спокойной ночи. Он был рождён солдатом, а значит, им же умрёт.

Волчонок Эрен — белый волк — ещё надолго останется в его памяти и сердце. Тот, кто сумел заставить его свернуть с главной дороги на узкую тропинку. Тот, кто так боялся нежности, но с готовностью принимал её. Тот, кто искренне верил в людей и не побоялся остановиться на границе между своим миром и миром человечества.

— Он очнулся! Очнулся!

Крик Ханнеса едва ли не оглушил Ривая, который проверял крепление седла на отдохнувшей за несколько дней лошади. Они с Ханджи собирались отправляться в путь.

Ханнес, запыхавшись, остановился около них и махнул рукой в сторону дома Карлы.

— Эрен очнулся, ну же!

Ривай не был готов к встрече с ним. Он не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Я рад, что ты выкарабкался с того света во второй раз? А знаешь, если бы не Ханджи, тебя бы уже похоронили в лесу под первым попавшимся деревом. Но…

Это не твоя вина, Эрен.

Ты не можешь спасти всех.

Ханджи не сказала ему ни слова, молча отпустив. Ханнес пребывал в радостном возбуждении, пока торопливо шёл обратно к дому Карлы. Там стояла полная тишина, а сама хозяйка встретила их на пороге. Её глаза были влажными от слёз, и она как будто бы стыдливо вытирала их, бегло взглянув на Ривая и пропустив его внутрь.

Эрен лежал на спине, укрытый тонким одеялом, и пустым взглядом смотрел в потолок. Под ногами Ривая скрипнула половица, но Эрен даже не повернул головы. Он вообще не реагировал до тех пор, пока кровать сбоку не прогнулась, из-за чего ему наверняка стало неудобно. В глазах появилось больше осмысленности — пелена спала, в зрачках снова заблестело волчье золото. Он несколько раз моргнул и глубоко втянул воздух, улыбнувшись.

Ривай убрал спутавшиеся волосы чёлки с его лба, мягко провёл подушечками пальцев по щеке, зачем-то в конце коснувшись носа. Эрен забавно сморщился.

— Я живой, — выдохнул он почти шёпотом.

— Ты дома, — сказал Ривай, убрав руку от его лица и положив на грудь.

— Сколько прошло времени?

— Пять суток. Мы с Ханджи уже уходим — сражение в Тросте закончилось, но нам нужно в Каранес.

Лицо Эрена взволнованно вытянулось.

— Уходите? — недоверчиво повторил он. — Так нельзя. Я не отпущу!..

— Эрен, — серьёзно прервал его Ривай, — ты ведь вожак стаи. Не думай только о себе. Когда-нибудь твои действия могут обернуться против тебя, и ты должен это понимать.