Здесь ради торта

— Нет, — ворчу я, с непропорциональной силой вдавливая в стену кнопку и морщась от тупой боли, которую она вызывает. — Но я уверена, что ты мне расскажешь.

Она сдувает с лица прядь черных волос.

— Ты пол.

Я хмурюсь, зажав подушечку большого пальца между зубами.

— Я пол?

— Люди вытирают об тебя ноги.

Я сдерживаю улыбку. Палома переехала сюда из Бразилии, когда ей было восемнадцать. У нее почти идеальный английский, но идиомы и фразы вызывают у нее затруднения.

— Я тряпка, — поправляю я.

Это правда. Когда дело касается моей семьи, мне чертовски сложно заявить о себе. Гораздо проще позволить им проходиться по мне, чем решить наши проблемы. Я рассматриваю это как концепцию «вознаграждение за риск». Хочу ли я сказать своей семье, что у меня есть мысли, чувства и мнения, и бороться с ними, или я хочу продолжать жить на другом конце страны и притворяться, когда приезжаю в гости? Я за то, чтобы делать трудные вещи, но, возможно, не сейчас. Сейчас я сосредоточена на том, чтобы пережить свадьбу.

Палома взмахивает рукой, постукивая накрашенными красным ногтями.

— Неважно. Не будь тряпкой, Пейсли. Скажи своей сестре, что не хочешь быть ее главной подружкой невесты. Скажи ей, что ты вообще не хочешь участвовать в ее свадьбе.

Это было бы идеально. При таком раскладе я могла бы и не присутствовать. Это избавит меня от другого вынужденного исхода, которого я не хочу: встречи с нашим отцом. На свадьбе его будет не избежать, если только я не решусь рвануть в Западную Европу, самостоятельно переплыв Атлантический океан. Наши отношения так и не восстановились после того, как я объявила маркетинг своей специализацией после недолгого увлечения творческим письмом. Теперь я вижусь с ним, когда приезжаю в гости по большим праздникам, где мы делим поздний ужин в ресторане для снобов после его ухода из офиса. Во время нашей трапезы он отпускает замечания, которые скорее агрессивны, чем пассивны, а когда приносят блюда, я считаю минуты до окончания ужина.

Я пообещала себе, что больше не соглашусь на такой ужин, но знаю, что этого не будет. Я не слабый человек и не мазохистка, но боюсь, что произойдет, если я порву ту непрочную нить, которая связывает нас вместе.

Кивнув, чтобы успокоить Палому, я вставляю последнюю кнопку на место. Мы отступаем назад, чтобы осмотреть нашу работу. Мерцающие нити стекают по стене к корзине с реквизитом для фото и надувными игрушками. Через несколько часов моя сестра и ее команда подружек невесты будут здесь, позируя перед майларом, пока шипучее шампанское искрится в их бокалах.

Палома подталкивает меня плечом.

— Ты ведь не собираешься ей говорить, да?

— Не на ее девичнике.

Глаза Паломы сужаются.

— Того, что ты устраиваешь ей.

— Они хотели приехать сюда, — кротко возражаю я.

— В Роли нет ни одного бара? Или в Шарлотте[x]? В Саванне[xi]? Во Флориде?

Резкая боль пронзает виски.

— Я бы хотела напомнить, — говорю я, резко смахнув упаковочный мусор с кофейного столика, — что была по-своему бунтаркой.

Палома берет надувной пенис из корзины с реквизитом и ухмыляется.

— Отчасти, да. Ты могла бы быть гораздо более дьявольской, чем это.

Я бессовестно улыбаюсь, довольная своим поступком. Беглый взгляд по сторонам подтверждает правильность моего коварного плана.

Пенисы повсюду.

Сиенна сойдет с ума. У нее было только одно указание на девичник, и оно состояло из трех слов.

Сделай это стильно.

Вот что услышала я: «Сделай это стильно с пенисами».

Палома щелкает кончиком фаллической надувной игрушки и бросает ее в мусорное ведро.

— Чего бы я только не отдала, чтобы остаться здесь и увидеть лицо твоей сестры, когда она войдет.

Палома не очень хорошо знает мою сестру, но она слышала достаточно моих историй, чтобы понять, что Сиенна гордится своей элегантностью. Но она не знает, что, хотя моя сестра склонна к тщеславию и самолюбованию, она также может быть милой и доброй.

— Ты можешь быть моим «плюс один», — напоминаю я Паломе, но мы уже проходили через это. Дважды я умоляла ее стать моей сопровождающей на этом показушном девичнике, но сегодня у ее отца шестьдесят пятый день рождения. Ей строго-настрого предписано быть на видеосвязи с семьей в восемь вечера. Кроме того, она не хочет уходить, и, в отличие от меня, Палома отлично умеет устанавливать границы и добиваться их соблюдения.

Она берет свою сумочку с тумбочки возле двери гостиничного номера, игнорируя мое предложение, и вместо этого наносит мне двойной удар.

— Кстати, о «плюс один», тебе нужна пара на свадьбу.

Я качаю головой, прежде чем она заканчивает фразу.

— Кто будет моей парой на свадьбе на другом конце страны? На острове. На неделю?

Палома хмурится, признавая, что мне предстоит нелегкая битва.

— Ты в заднице.