Здесь живу только я

Спрашивал юнга: «Скажи, капитан, отчего мы не видим земли?
Почему над водой не кричит альбатрос? На какой нынче курс мы легли?
Почему старый кок не готовит еды? Почему наши пушки молчат?
Почему нет приказов? Куда мы плывем и когда мы вернемся назад?»

Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что наш берег далек.
Старый кок приболел. Альбатросов здесь нет. Мы свернули на юго-восток.
Неприятеля нет, вот и пушки молчат. Нам не нужно стрелять по врагам.
Мы дойдем до Вест-Индии, сгрузим товар и вернемся к своим берегам».

«Капитан, здесь совсем не бывает ветров», — «Это штиль», — отвечал капитан.
«Я не вижу на небе ни солнца, ни звезд», — «Нынче выдался плотный туман».
«У меня появляется чувство, что мы никогда не увидим земли.
Капитан, мы уже никуда не плывем. Может быть, мы стоим на мели?»

Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что уже на земле.
Мы уже на земле, а над нами — вода. Мы — покойники на корабле.
Оттого, что мы все утонули давно, оттого, что мы встретились с дном.
Оттого, что уже десять тысяч ночей мы с тобой говорим об одном».

Май 1927 г.

СПОКОЙНОЙ НОЧИ

Спокойной ночи. В твоей кровати
Холодный пот.
Высокий врач в голубом халате
Сейчас придет.

Он входит в спальню, сгибая спину,
И ждет звонка.
Кровать пуста, на стене картина,
На ней — река,

За речкой — поле. За полем этим
Старинный дом,
В котором бабка читает детям
Рассказ о том,

Как пьет цыганка с зеленой юбкой
В ночном порту
И тихо шепчет, мешая трубкой
В беззубом рту:

«Сегодня ночью приехал в город
Незнамо кто;
Он в черной шляпе, и поднят ворот
Его пальто.

Он знает все, и в твоем обмане
Виновен он.
Лежит шкатулка в его кармане,
И в ней — твой сон».

Над ухом лопнул воздушный шарик.
Звенит звонок.
Разбилась чашка. Погас фонарик.
Забыт урок.

Глаза открыты. За стенкой слышен
Тяжелый вздох.
В окне темно. По железной крыше
Гуляет бог.

Январь 1928 г.

ДРЕВНИЕ

Мы видели вершины далеких снежных гор.
Мы знаем, как плести узоры звездной пыли.
Мы помним три луны, чьи отблески застыли
В зеркально-черной глади метановых озер.

Мы тише тишины. Мы — черное в алмазах.
Мы дышим через годы и смотрим сквозь века.
Мы помним голоса царей золотоглазых,
Уснувших под холмами из красного песка.

Мы видим гибель звезд, рождение галактик,
Сияние сверхновой на Северном кресте.
Пылающий узор из тысяч белых свастик
Раскинулся под нами в слепящей пустоте.

Мы падаем сквозь время и видим все опять,
Чернее черноты, плывем беззвездным краем
И там, где все мертво, мы снова вспоминаем
О том, что раньше тоже умели умирать.

Февраль 1928 г.

ОКНО