Здравствуй, Ходжа Насреддин!

Эмир делает яростный знак. Стражники хватают Насреддина, вяжут его.

Но эмир обещал освободить осужденных. Эмир дал слово!

Эмир. Мы держим свое слово. Они свободны!

Стражники развязывают ремесленников и выталкивают их за дверь.

Наконец-то ты в наших руках! Сегодня же палачи прекратят твою ничтожную жизнь! Нам остается избрать способ казни. Все ли мудрецы тут?

Бахтияр. Все, повелитель!

Насреддин. Осмелюсь заметить, что я не вижу среди мудрецов Гуссейна Гуслия, мудреца из Багдада!

Эмир. Замолчи!..

Насреддин. Я расшатывал ему зубы клещами, чтобы выпытать его имя. Я пронзал ему раскаленным шилом язык. Но этот человек по-прежнему придерживается мнения, что он и есть настоящий Гуссейн Гуслия.

Эмир. Гуссейн Гуслия? Всемогущий Аллах! Он же сидит в башне! Приведите его, дабы он мог насладиться видом преступника!

Рябой стражник уходит.

(Мудрецам.) Эмир слушает вас.

Длиннобородый мудрец. О луна и солнце вселенной! Так как стоящий перед нами преступник является все же человеком, то можно заключить, что тело его состоит из двухсот сорока костей и трехсот шестидесяти жил, управляющих легкими, печенью, сердцем, селезенкой и желчью. В соответствии с этим, а также в соответствии с учением благочестивейшего Мухамеда-аль-Расуля, я осмеливаюсь утверждать, что, если лишить человека крови, он неминуемо умрет. Исходя из чего… я и полагаю, что предпочтительнее всего отрубить Насреддину голову.

Входит Гуссейн Гуслия. Бросает на Насреддина яростный взгляд. Садится на место, указанное Бахтияром.

Насреддин(спокойно). Султан Турецкий уже отрубил мне голову!

Эмир. Воистину! Наш брат султан Турецкий уже отрубил однажды этому бродяге голову. И, однако, он жив! Надо изыскать иное, более действенное средство.

Бахтияр. Повесить его!

Насреддин. Старость хотя и покрыла серебром вашу голову, Бахтияр, но обогатила ее лишь снаружи, не превратив в золото то, что находится внутри головы. Вы же знаете, что багдадский халиф меня уже вешал.

Эмир. По-видимому, он знает средство переносить без вреда подобный способ казни.

Мудрец в чалме. Можно содрать с него кожу.

Насреддин. Так со мной поступил однажды хан хивинский.

Эмир. У вас на плечах не головы, а перезрелые тыквы! Мы думаем, что наше затруднение разрешит Гуссейн Гуслия, которого этот преступник подвергал ужаснейшим пыткам!

Гуссейн Гуслия(поклонившись эмиру, обращается к Насреддину). А скажи…

Подмигнув мудрецу, Насреддин делает руками движение, как будто поворачивает невидимую палку в невидимой петле. И из груди Гуссейна Гуслия исторгается непроизвольный привычный вопль.

(Подув себе на плечи, будто отгоняя шайтана, вновь обращается к Насреддину.) А скажи – тебя когда-нибудь топили?

Насреддин(с укором). Так ли я поступал с вами, Гуссейн Гуслия?

Гуссейн Гуслия(гордо). Вот верный способ! Этого невежду надлежит погрузить в воду с головой на длительный срок!

Эмир. Утопить его ночью. Тайно!

Гуссейн Гуслия. И еще, повелитель, в книгах сказано: «Хитрецы изворотливы». Поэтому я почитаю необходимым утопить этого хитреца в мешке и заключить его в мешок немедленно, дабы он не мог убежать до своего утопления.

Эмир. Ты несравненный мудрец, Гуссейн Гуслия! (Стражникам.) Заключите Ходжу Насреддина в мешок!

Рябой стражник уходит за мешком. Появляется Джафар, волоча со стенаниями корзину фруктов.

Джафар(кланяясь). Приветствую великого повелителя Бухары и великого султана Египетского!

Эмир. Сегодня, Джафар, ты проявил нерадивость и запоздал с доставкой пищи. Наш возлюбленный брат… (Поворачивается к ишаку и замирает с открытым ртом.) Да ведь это просто ишак, а не султан Абдулла!

Сановники(в изумлении, зашептали). Ишак, а не султан!..

Насреддин. Да, это мой ишак.

Джафар(подпрыгнув от негодования). Его ишак?! Это мой ишак! Аллах свидетель, я уплатил за него этому мошеннику целых четыреста таньга, но не получил даже гроша из тех денег, что растут у него в ушах! (Насреддину.) Ты слышишь, оборванец, это мой ишак! Мой! (Эмиру.) Этот ишак принадлежит мне!

Эмир. Уходи и убери своего ишака!