Здравствуй, ледяной принц!

— Куда? — поинтересовался ледяной принц — и поцеловал. Да так, что стало жарко.

— Ты что делаешь? — выбралась из его объятий. — Винтер, я же тебе говорила, что…

Рот мне заткнул еще один поцелуй, куда наглее предыдущего, а Вин попытался стащить с меня маечку. Ну, все!

— Еще одно движение — и ты отправишься спать в гостиную, — пообещала я.

— Что ты ломаешься? — поинтересовался он. — Как будто никогда в жизни *** не видела?

И вот тут я ему врезала. Смачно, от души, куда попала. Попала, кажется, куда-то в область груди, Вин на мгновение выпустил меня и судорожно глотнул воздух, а я, пользуясь возможностью, выбралась из его объятий.

— Знаешь, что? — выпалила в лицо. — Убрался из моей комнаты! Немедленно! И мне нет никакого дела, где ты проведешь эту ночь, хоть на коврике у двери, но чтобы я тебя больше не видела!

Винтер захлопнул дверь с таким грохотом, что, наверное, перебудил весь этаж. Я же рухнула на кровать и вцепилась пальцами в волосы. Первая вспышка злости и обиды начинала проходить, просыпался разум. И разум кричал-таки, что изъясняться на русском матерном Винтер не может, не обучен. Это вряд ли является обязательной программой при переходе между мирами. Да еще и сказано было так… В общем, он сам вряд ли понимал, что городит. Отсюда вывод один. Я вышла на тропу войны.

Осторожно выскользнула в коридор. Прислушалась. Тишина, только смех раздается из-за двери напротив. А в гостевой у нас обитал кто? Правильно, двойняшки и Миша. Причем, Михаил не был способен на такую подлость. А вот Ярик и Мирик — были. И я, отбросив все сомнения, толкнула дверь в комнату кузенов.

Те сидели на кровати и ржали, как два здоровых коня. Увидели меня — и заржали вдвое громче.

— Очень смешно! — рявкнула на них, и притихли оба. — Не стыдно, нет? Если Винтер — иностранец, это еще не означает, что он дурак!

— Ты уверена, солнце? — вытирая слезы смеха, проговорил Ярик. — Он у тебя что, с Луны свалился? Нет, Бельгия, конечно, далеко, и русский менталитет бельгийцам не понять, но спрашивать у нас, как тебе понравиться — это что-то!

— И вы объяснили.

— Да. А он и поверил! Представляешь? Даже повторил несколько раз, чтобы запомнить получше. Мы сказали, уж извини, что ты мужчин нахрапистых любишь, которых ничем не остановить. Вин хоть старался?

— Два урода! — выпалила я. — Я вот тете Маше расскажу, каким словам вы иностранного гостя научили. Позорите нацию!

Братья как-то стушевались.

— Ты извини, мы не со зла, просто неудачная шутка, — за двоих выступил Ярик. — Правда, Ален. Мы даже до конца не верили, что он пойдет к тебе. Поспорили…

— И во сколько же вы меня оценили? — перебила его откровения.

— Не тебя, а решимость Винтера. В сто рублей. Что ж, решимости парню не занимать.

И эти двое опять заржали, как ненормальные. Убить бы, да тетя Маша расстроится. Нет, ситуация была бы смешной, если бы не было так грустно. Ладно, теперь извиняться пойду я. И объяснять, что есть в русском языке слова, которые воспитанному принцу упоминать не стоит. Спустилась в гостиную — пусто. Только Жоржик и Жаннетта спали на разложенном диване. Прошлась по дому — тишина. Позвонила на пункт охраны.

— Добрый вечер, — поздоровался Федор, я его сразу по голосу узнала.

— Добрый вечер, Федор Михайлович. Это Алена Карцева из третьего коттеджа. Скажите, пожалуйста, мимо вас не проходил парень в черной куртке без шапки? Вот буквально четверть часа назад.

— Проходил, Алена Владимировна. Шел в сторону шоссе.

Да чтоб мне провалиться! Я быстро поблагодарила охранника, схватила из гардероба полушубок, обулась и вылетела в мороз. Догоню ли пешком? Вряд ли, поэтому прыгнула за руль авто. Федор Михайлович на выезде махнул мне рукой, а я поехала медленно, чтобы не пропустить знакомую фигуру. Фонари вдоль трассы светили тускло, часть дороги таяла в сумраке, а я умирала от беспокойства. Ну, куда он пошел? Да, я тоже хороша, перегнула палку, не поняла сразу, спросонья. Но это же не повод разворачиваться и уходить! Винтер, где же ты?

Наверное, я бы проскочила, если бы сквозь гул автомобиля не услышала подозрительный треск, и где-то неподалеку что-то рухнуло. Остановила авто, выбралась из салона. Дорога была пустой, но по бокам шел склон. Не знаю, что меня дернуло подойти ближе и посветить телефоном в темноту, но я тут же увидела четыре фигуры, склонившихся над одной. Я не видела, кто это. Не видела, кто жертва драки. Просто крикнула в ночной сумрак:

— Вы что там делаете? Я вызываю полицию!

Фигуры подняли головы. Видимо, оценили и авто, и меня — если что, не сумеют помешать позвонить, а я уже набирала номер поселковой охраны, им ближе. Четверо бросились бежать, один остался на снегу. Я тут же швырнула телефон в карман и, скользя и спотыкаясь, поехала вниз, к распростертому телу.

— Винтер! — склонилась над ним. — Вин, миленький!

Мой принц открыл глаза, но, кажется, слабо понимал, где он и что происходит.

— Где болит? — спрашивала я, разглядывая ссадину на лбу. — Голова?

— Алена?

— Нет, Снегурочка. Подожди, я вызову скорую.

— Не надо никого звать.