Здравствуй, ледяной принц!

И ехать к Сергею. Даже мелькнула мысль осторожно намекнуть папе Алены, что надо как-то ускорить процесс её увольнения. Но это было бы недостойно принца, и я промолчал. Алена устроилась в моих объятиях. От неё пахло шампунем, и я едва не зарылся носом во влажные после душа пряди. Наверное, это было наваждение, потому что другого слова для моих чувств я подобрать не мог.

— Люблю тебя, — прошептал в темную макушку.

— А про магов не сказал, — видимо, она все еще злилась.

— Когда любят, хотят защитить. И я тоже хотел бы уберечь тебя от всего мира. Но разве это возможно?

Алена промолчала. Видимо, признавала мою правоту — и, в то же время, не готова была согласиться с тем, что я сделал. Но если бы такая ситуация сложилась снова, я поступил бы точно так же.

— И я тебя люблю.

Алена обняла меня, потянулась за поцелуем. Таким мучительно-сладким, потому что он не мог перерасти в нечто большее. Не сейчас, когда за стеной — её родители, а вокруг трещит по швам мир. Наш с ней мир, больше ничей.

— Спи. Тебе рано вставать.

Моя любимая не стала спорить. Вскоре её дыхание выровнялось, а я так и лежал, пытаясь магией угомонить ураган, бушующий внутри. Скорее бы завершился ремонт в нашей квартире. Ну вот, уже говорю «нашей», хотя, по сути, я ведь там никто. Усмехнулся. Привыкнуть можно ко всему, особенно, когда есть, ради кого.

ГЛАВА 20. Предложение, от которого стоит отказаться?

Алена уехала на работу, когда за окнами только начинало сереть. Её родители тоже разъехались кто куда, и я остался в квартире один. Одиночество обрушилось на плечи — будто плитой придавило. Больше всего в этом мире я ненавидел оставаться один. Когда никого не было рядом, я начинал раздумывать обо всем, что случилось за последние дни, и накатывала тоска. Спасало только чужое присутствие. Смешно — во дворце я всегда им тяготился, а тут желал. Чтобы рядом кто-то разговаривал о чем угодно, рассеивая тишину. Чтобы кто-то был.

Время до двух часов тянулось безумно долго. Я боялся прикасаться к чему бы то ни было. Это не Аленина квартира, где постепенно изучил каждый уголок. Сломаю — будет неловко. Поэтому, как истукан, сидел на кровати, листая найденную книгу с детскими сказками, если верить названию. Сказки оказались жутковатыми: то кого-то сажали на лопату и отправляли в печь, то помещали в бочку, утыканную гвоздями, и скатывали с горы, то заставляли плясать в раскаленных железных башмаках. И это читают дети? Тем не менее, было интересно, и вскоре я даже увлекся, не забывая поглядывать на часы. Около половины первого отложил книгу. Одевался, как всегда, медленно, хоть местная одежда и была куда проще, чем в моем мире, но я все время боялся надеть не то и не туда. Например, я не понимал, как можно выйти в свет в футболке. Она подходила только для того, чтобы носить под одеждой. Но в Аленином мире такая одежда никого не смущала, я сам видел по телевизору. Некоторые и вовсе ходили по улице в майках. Не хватало денег на нормальную одежду, что ли?

Вот и сейчас растерянно раздумывал, что надеть. Деловой костюм? Встреча ведь деловая. Или свитер? Его гладить не надо, а костюм примялся. Так как с местным агрегатом под названием утюг я ладил плохо, выбрал свитер и джинсы. Накинул куртку — последнее воспоминание о моем мире, ощутил запах гари. Ничего, выветрится. Тщательно запер дверь, опустил ключи в карман и поспешил вниз.

Автомобиль подъехал ровно в половине второго. Я задумчиво смотрел на бурлящий город. Смогу ли я когда-нибудь называть его домом? Или вечно придется дожидаться, чтобы кто-то провел меня по нему за руку? Нет, так не пойдет! Но сейчас выбора не было. Возможно, если управление действительно предоставит мне работу, станет проще, и не придется сгорать со стыда каждый раз, когда Алена платит за меня. А если нет? Есть ли в этом мире профессия, которой я смогу овладеть? Должна быть, как иначе. Потому что надоело чувствовать себя бесполезным и беспомощным. Это унижало еще больше, чем сочувственный взгляд Алены, когда я не справлялся с очередным чудом техники.

Автомобиль остановился у знакомого здания. Водитель протянул мне ярко-красную карточку.

— Пропуск, — скупо сказал он.

— Благодарю.

— Да не за что.

Я выбрался из автомобиля и пошел к дому. Постучал. Из двери высунулась знакомая мордочка Рыси. Я молча показал пропуск, и лицо парня просветлело.

— А, к Зарицкому! Проходите, дорогу знаете?

Я кивнул. Путь к кабинету местного начальника помнил хорошо. Миновал знакомый холл, битком набитый магами, требующими приема, поднялся по лестнице и постучал в знакомую дверь.

— Кого там принесла нелегкая? — послышался голос Альберта Даниловича, и я перешагнул порог. Зарицкий сидел за компьютером, хмурился и что-то печатал. Лишь на миг поднял голову, чтобы удостовериться, что я пришел по адресу, и снова уткнулся в экран.