Здравствуй, Шура!

«Получил твое 60-е письмо. По радио сообщили: наши под Орлом. Это уже недалеко от наших мест. Сегодня получил ответ из Москвы. К сожалению, неутешительный. Хлеба остается 500 граммов. Что ж, как-нибудь проживу. Трудно, но что делать. Скоро новый урожай, и дела и ваши, и наши, должны улучшиться. Думаю собраться с деньгами, да купить полпуда пшеницы, ведь, в основном, я теперь ею питаюсь. А в столовке водянистые супы – от них ноги протянешь. Запас пшеницы у меня подходит к концу. Может, тебе, Шура, и скучно читать такие нудные вещи, но о чем больше писать. О том, что лечу больные ноги, так это еще нуднее и неинтереснее. Целую всех вас».

18.07.1943

Пишу жене открытку:

«Сегодня выходной, все уехали на воскресник. Меня освободили по болезни ног. День жаркий, сижу в общежитии, чиню штаны и еще кое-что. Играет радио. Проверил, нет ли в койке клопов – нет. Живу чисто. В комнате нас три человека. Вчера достал карасей 4 кг, мой старый весь вечер их жарил, и мы сегодня с рыбой живем, и хлеба он мне дал. Рыба (по спискам) стоит 16 рублей. Сегодня на огород не ходил, болит живот и голова, понос и прочие фокусы. На дворе ветер, пыль, на зубах трещит песок, глаза хоть не открывай. Характерная Акмолинская погода. Уже ты, вроде, должна получить ценное с визой. Жду результатов по твоему делу. На своем огороде не подкапываешь картошку? Поклон всем нашим. Целую всех».

21.07.1943

Я посылаю брату Шурику в Уфу в военную часть 6552 открытку, которая возвращается с надписью «выбыл»:

«Здоров, Шурик! Думаю, простишь мою халатность, что задержал ответ на твою открытку. Болезнь портит настроение и временами делаешься ко всему безучастным. Мне тоже батька жалуется на плохую жизнь, а помочь ему ничем не могу – сам еле свожу концы с концами. Хлеба получаю 500 граммов, что мало, обеды никудышные. Жду поддержку от огорода, но пока еще съел только один огурец. Ты пишешь, что не отвечаем тебе. Моя Шура переменила квартиру, а скоро должна опять переехать в другое место. Пока ее адрес: г. Ижевск, ул. Азина, д. 4. От Ивана письмо имею, но где он находится – не пишет. Не знаю, застанет ли тебя эта открытка в Уфе – развернулись бои под Орлом, и вас, возможно, перебросят из Уфы. А Орел от Щорса не так уж далеко. Так что, Шурик, мы скоро узнаем о судьбе матери и Аньки. Анька-то, возможно, жива, а вот насчет матери – не знаю. Ну, пока, Шурик. Пиши. Целую тебя, твой брат».

А жене Шуре в этот день я послал открытку:

«С утра идет дождь. Это первый хороший дождь за все лето. Мы два дня не были на огороде. Если дождя не будет, то пойдем окучивать картошку. Ты, Шура, наверное, подкапываешь и варишь картошку? Много ее у тебя? Пишу тебе почти ежедневно и уже не о чем писать. Дни проходят однообразно: один похож на другой. В твоих открытках я тоже читаю повторение одного и того же: пришла с работы, ушла на работу, варила то и это. И только иногда описываешь поездку к своим. Ко мне на почте так привыкли, что лишь подойду к стойке, заявляют: «Вам, Мороз, есть (нет) сегодня». Почему-то мне кажется, что твои открытки они читают. Удивляюсь, почему мои открытки не доходят до тебя. Я твои все получаю. Привет нашим. Целую всех».

22.07.1943

Открытку к жене Шуре я начинаю так:

«Здравствуй, Шура и детки. Шура, давай поговорим. Сейчас восемь часов вечера, только что сварил котелок гороха со своего огорода, со стручками. Сейчас со старым поедим. Это первый наш урожай. Правда, до этого съели три огурца. Всякий раз на огороде я думаю, как было бы замечательно, если б это происходило при твоем участии. А так, чего-то не хватает. Ну ничего, скоро вместе разведем такой огород, что чертям будет тошно. Ну, как твои дела по переезду? По-моему, ценное ты уже получить должна. Как Борис? Наверное, по росту уже догнал Веру? Ходили ли по малину, подкапываете ли бульбу? Целую всех».

23.07.1943

Открытка жене Шуре:

«Третий день нет от тебя писем. Получу сразу пачку. Лечусь. Огород поливаем через день – это мой старик все мудрит. То кричит – много наливай, то уже не надо. Как я убедился, он в этом деле ни черта не понимает, а хочет показать, что понимает много. Часто думаю: хорошо бы, если огород рос под твоим наблюдением, и еще лучше – под руководством твоей матери. Я помню, что мы помидоры поливали ежедневно, а он где-то вычитал, что нужно два раза в неделю. Картошка цветет. Есть разговор о поездке в командировку в Караганду дна на три. Тогда напишу. Я тебе, Шура, вот уже две получки не высылаю. Ты, наверно, будешь обижаться. И пока не купил на них ни черта, но хочу купить полпуда пшеницы. Привет всем. Целую всех».

24.07.1943

Пишу жене Шуре в Ижевск: