Здравствуй, Шура!

«…Это письмо пошлю 10 августа, потому что сегодня на почте выходной, а я хочу отправить заказным. Вере в колхоз письмо заканчиваю. Сахневичу на его открытку, посланную тебе, я ответил».

15.08.1942

Письмо от жены Шуры из Ижевска:

«Сижу на тротуаре, на коленях книга и на книге пишу это письмо. На работу нужно идти к часу ночи. На своем огороде накопала корзинку картошки. Под кустом штук шесть-семь. Идут холодные дожди, гниет картошка. Помидоры и огурцы не зреют. Дочка Вера в деревне, и нам стало легче. Из-за болезни пальца работаю не на станке, а на разных работах. Скучно после твоего отъезда, чуть не плачу. Работницы все спрашивают, не больна ли я, такой странный вид. Борик плачет, допытывается, где папа, наверное, уехал на войну? Однажды встал в шесть утра и просит кушать, пришлось встать и накормить, а он опять: «Где папа? Он на войне, а ты меня дуришь». Насилу его успокоила. Приехала Уварова, бурчит. Получила письмо от отчима и Шурика. Адрес отчима: ст. Вернадовка, восстановительный поезд 3052 (Тамбовской области)».

19.08.1942

Письмо брата Шуры из Красного холма моей семье в Ижевск:

«Получил письма от вашего папы и от вас. Саша считается моим спасителем, который нашел меня и связал с семьей. Сообщите мне его адрес. Был очень рад, получив письмо от племянницы Верочки. Живу, учусь, скоро выпустят командиром. Получил от отца 200 рублей, за которые очень и очень благодарен. Я не забуду этот гостинец отца».

25.08.1942

Брат Шура снова пишет моей семье в Ижевск из Красного холма, благодарит за их письмо. Рассказал, что из моего письма узнал о том, как «я был у семьи и очень радостно и счастливо провел несколько дней». О моих описаниях, как тяжело приходится Шуре с детьми, что рад моим письмам. Получил от отца со станции Мещовска, что под Москвой, письмо. Пишет об учебе, о том, что они обедают за «земляными столами, и пыль летит к нам, как прибавка». Сообщает цены.

«Сколько я не спрашивал у брата Вани, где его жена, он мне не писал. Я ехал с ней до самого Кинеля, где шатался с Жориком Анискиным дней пять-шесть, валяясь под заборами. Мы ехали вместе, и, кажется, родная связь у нас есть, и она знала, что я еду сам, один, но никогда не спросила – кушал ли ты сегодня или за эти три дня – нет. Люди помогли. Один еврейчик из Сновских, у которого я работал на засолпункте последнее лето, и то, узнав о моем положении, дал мне 30 рублей, которые мне сильно помогли. Тогда они еще немного больше стоили, чем сейчас. Но это ерунда, на это я не серчаю. Пусть живут своей жизнью. Будем мы живы – заживем! Только, пожалуйста, дорогая Шура, прошу не сообщать это Ване. Пусть он об этом не знает. Пишите, хоть и не часто. Если есть у вас фотокарточка, то прошу выслать мне. За своей, в военной форме, пойду завтра».

26.08.1942

Сохранилась справка Краснохолмского военно-пехотного училища о том, что семья Гаврилова пользуется льготами как семья военнослужащего.

28.08.1942

Жена Шура пишет, что ездила к маме в колхоз:

«…Ходили с Бориком за грибами: грузди, рыжики. Жарили – вкусно. Вера пока осталась в колхозе, и нам остается больше хлеба. Достала 20 штук открыток. Из-за отсутствия транспорта дрова, три кубометра, еще не получила…».

В этот же день брат Шура пишет мне из Красного холма в Абдулино:

«Здравствуй, дорогой брат Сашенька!!!».

До смерти рад, что получил от тебя письмо. Я все там же, учусь успешно. В сентябре предполагается выпуск, потом госэкзамены и все!!! Эх, как было бы хорошо увидеться с тобой при переезде после окончания. С Шурой переписываюсь, тяжело ей с детьми. Получил письмо от дорогой племянницы Верочки. Несмотря на ее малые годы, она так умело сформулировала письмо, что не верилось, что это писала ученица, окончившая два класса. Такая еще крошка, прожившая на свете каких-то девять лет, описывает, что очень тяжело приходится ее маме. А она, как хозяйка, остается сама дома. Я горжусь такой племянницей Верочкой! Недавно получил письмо от 18 июля от отца и Вани. Письмо со станции Мордвес, что в 200 километрах от Москвы. Они работают вместе. Считают Ижевск и твою жену связующим пунктом. Я был семь дней в госпитале. Большое спасибо отцу за 200 рублей, которые получил после госпиталя, но я их не требовал. Я этого не забуду, отца поблагодарю, лишь бы живым остаться в этой кровавой войне. Просит выслать фотокарточку и обещает выслать свою. Крепко, по-братски, целую, твой верный брат Шура».

02.09.1942

Письмо жены Шуры из Ижевска в Абдулино:

«…Пишу письмо в очереди за рыбой. Наконец, привезли дрова на двух подводах. Уплатила за разрешение 58 рублей, за дрова 45 рублей, за подводу 300 рублей и 1 килограмм хлеба. Очень устала с перевозкой дров, болит спина и все тело, кашель, насморк. Наша Вера еще в колхозе, а занятия в школе в первого сентября. Мне без Веры как-то спокойнее, я с ней все нервничаю. Картошка подросла, нужно копать. Тертую морковку Борик ест каждый день. Помидоры зреют слабо – холодно. Беспокоюсь насчет обуви. Рыбы не хватило – зря стояла, досадно, плакать хочется, а на ночь на работу…».

05.09.1942