Зеленая овца пасется на зеленом лугу

У дяди Володи открытое, добродушное лицо с морщинками вокруг глаз.

Мы подошли к старенькой красной машине. "Лада", и она еще была на ходу.

— Вот тебе пирожки, тетка твоя испекла. А в термосе смородиновый чай. Сможешь налить- то? Ага, ешь давай. Пока до дому доедем.

— А сколько ехать?

— Час примерно. Ты ешь и в окошко гляди. Красоты наши обозревай. Никогда в Сибири не был?

— Нет

— Ну вот и смотри.

Мы проехали мост и реку Томь, река была слюдяная от непогоды.

Новая поездка отвлекла меня от мыслей о Даше.

Через полчаса, глядя в окно, я спросил:

— Это тайга?

— Нет, это еще лес. Тайга дальше будет. Я скажу.

Я боялся пропустить, когда начнется настоящая тайга.

И вот, после болот с голыми стволами деревьев, после молодых березок и осинок,

вдруг пошел совершенно густой, какой-то сказочный лес.

— Тайга, Артем. Вот она, кормилица.

Могучие ели стояли плотной стеной. Наверное, в глубине темно, как ночью и водятся тролли.

Мы ехали по проселочной дороге, размытой дождями. Стеной стоял дикий лес. Казалось, тайга на минуточку расступилась, чтобы нам проехать и вот-вот сомкнется, спрятав нас в своей глубине, если не успеем.

— Почти приехали. Вон наш дом с красной крышей. В этом году перекрыл, а то протекать начала. Старый дом, дедовский, но крепкий, по уму сделан. Крышу починил и в красный цвет покрасил, теперь издалека видать. А мне нравится.

Мне тоже.

Машина постоянно застревала в ухабах и лужах, мы ехали медленно.

Вот и первый дом с темным деревянным забором, заросшим седыми одуванчиками и лопухами в человеческий рост.

Из- за забора выглянул мужчина в кепке и сигаретой во рту.

Он приподнял кепку, здороваясь с нами.

Потом появилась голова медведя. Медведь махал нам лапой с огромными длинными когтями.

— Да вот, так и живем, с медведями. Не бойся. Дрессированный, хозяина слушает.

Познакомишься еще.

Так начинались мои Хроники Нарнии. Мое лето в деревне Тропинки, где я разговаривал с птицами, пил воду из хрустального ручья, спал с медведем, бежал от призраков и бродил по заколдованному замку, в котором состарилась прекрасная принцесса, так и не дождавшись своего принца.

У большого бревенчатого дома нас уже встречали.

Я вышел из машины. Густой влажный воздух окутал меня. Нигде и никогда я не дышал таким тягучим воздухом.

В платье с цветочками стояла тетя Оля и улыбалась мне. У нее тоже были морщинки вокруг глаз, как у дяди Володи.

Из дома на крыльцо вышел кот и стал тереться о дверь:

— Ну проходи, проходи, ггость долгожданный.

Еще и кот говорящий.

Тетя Оля подталкивала меня к крыльцу, по обе стороны которого разрослись розовые мальвы.

— Это Сережин кот, сына нашего, брата твоего. Кот — Икот зовут. Он его маленьким от собак отбил, чуть не разорвали котенка. Сережа буквально телом закрыл. Такой отчаянный, прям страсть. Спас, отмыл, накормил бедного. Вон какой вырос. Теперь, сам кого хочешь погонит до финской границы. Правда, когда говорит, заикается иногда.

Тетя Оля взяла меня за руку, как ребенка и завела в дом: в чистую просторную комнату с двумя окнами и печкой. У окна стоял большой круглый стол весь заставленный едой. На печке шипел чайник.

Я опять застеснялся: все это изобилие готовилось специально для меня. Незнакомые мне люди, пусть даже родственники, беспокоились, а я не привык к вниманию. Я не люблю. Мне кажется от меня чего — то ждут, я должен чему — то соответствовать. Не ждите от меня ничего. Я никчемный раздолбай.

— Ладно, вы тут завтракайте, я пойду баню затоплю. Пусть помоется с дороги. — Дядя Володя вышел, прихватив ведра.

Мне налили ароматный чай из каких — то трав, пододвинули тарелку сырников со сметаной и вареньем. Спрашивали о матери, о школе, о Москве. Я невнятно отвечал набитым ртом, что все нормально.

Мне хотелось быстрее пойти гулять, посмотреть на деревню.

Я быстро доедал сырники и свежую редиску. В дверь вошла бабушка с двумя банками варенья. Она поставила банки на стол:

— С приездом.

— А, баба Степанида. Вот еще выдумала! Варенье нести.

— Пусть ест. Тощий, как оглобля.

Это про меня.

— Ничего, откормим. Твой — то пишет?

Бабушка вздохнула и вытерла глаза концом платка:

— Вчера не писал, думала с ума сойду. Сегодня написал, что все хорошо. Командиры хорошие.

— Ну вот видишь. Чаю с нами попьешь? — спросила тетя Оля

— Нет, пойду.

— Тогда к обеду приходи, шаньги напеку с брусникой. Тесто поставила.

— В обед приду.

Я вышел на улицу. Первый раз в деревне, мне все интересно, да, не скрою, я почувствовал себя столичным снобом. Но это только на несколько секунд. Сразу за домами росли величественные кедры, они походили на строгие древние замки соборы, и весь мой снобизм сжался в маленький никчемный серый комочек и прыгнул в карман.

Тротуары здесь из досок, из щелей растет травка и одуванчики. Между дорогой и тротуаром вырыты узкие канавы. По принципу ливневки, я так понимаю.

Я шел бесцельно по пустой улице. И надо же мне было свернуть. За углом стояла кучка подростков, человек пять, все белобрысые, как один. Они оживленно разговаривали, но увидев меня, притворно захихикали. Я прошел мимо на деревянных ногах и с гордо поднятой головой, как герой на плаху.