Зеленоглазый

Дверь снова скользнула наверх, появился еще один человек. Клив вначале не узнал его, но потом, когда тот приблизился, понял, что это Фу Чау.

Дверь скользнула на место. Наступила тишина. Заговорил Лин Су – по-английски. Голос его звучал дружелюбно.

– Сегодня к нам присоединяется новый друг, который желает быть в рядах Ву-Фана. Правильно ли мы сделали, пригласив его сюда?

– А он обещает хранить нам преданность? – задал вопрос человек с зелеными глазами.

– Да, он дал обещание, – отвечал Лин Су.

– Тогда он может присоединиться к нам.

Клив почувствовал, как его толкнули в бок. Это был проводник.

– Приветствие Ву-Фана, – зашептал китаец.

Клив все понял. Он неловко поднялся и встал в центре круга. Страха он не ощущал. Когда формальности будут позади, его примут, как своего.

Он поднял руку и поднес указательный палец ко лбу. Клив и сам не знал, что палец его пришелся прямо на красную метку – отметину смерти. И все отчетливо увидели ее в мерцающем свете.

Клив стоял лицом к человеку с зелеными глазами, и сверкающие искры полностью поглощали его внимание. Он смотрел, как завороженный, и не понял, что происходит у него за спиной. Но вдруг оказалась, что его правая рука уже не сжимает, лежащий в кармане револьвер. На него напали внезапно. Два человека, стоящие рядом с Кливом, схватили его за руки.

Яростно вырываясь, Клив попятился назад. Остальные начали наступать. Конечно, в любом случае их было слишком много. И вот он уже не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Руки его связаны за спиной кожаными ремнями, связаны и лодыжки. Во рту – кляп. Он едва мог дышать. Его подняли и уложили в центре комнаты внутри круга. Это очень смахивало на человеческое жертвоприношение.

Глядя вверх, он видел только сверкающие зеленые глаза, а слышал – лишь речь человека, которому они принадлежали.

– Ты поклялся поддерживать Ву-Фан, – прогремел голос. – Вместо этого ты предал нас! Тебе стали известны вещи, знать которые ты не имеешь права! Дело Ву-Фана будет продолжаться. Тебе никогда не остановить его. Тебе уже была уготована смерть, но ты сумел избежать ее. И сейчас смерть снова пришла за тобой, смерть от руки Фоя. Нынче ничто тебя не спасет. Глупец! Ты не удовлетворился тем, что тебе сообщили о Ву-Фане. Лишь благодаря нашей мудрости ты остался жить. Но теперь тебя ждет иной приговор – смерть!

В комнате прозвучал хор голосов, эхом подхвативших последнее слово. Наступила тишина. Затем заговорил Лин Су:

– Зеленоглазый все сказал!

Остальные опять повторили фразу. Зеленоглазый молчал, говорил Лин Су.

– Убийца! – воскликнул он.

Фой поднялся с места и встал рядом со стулом – зловещая, сгорбленная фигура.

– Свидетель! – провозгласил Лин Су. Тут же поднялся Фу Чау. Оба встали рядом с беспомощно лежащим Кливом. Фой с одной стороны, актер – с другой.

Прозвучало слово на китайском языке. Произнес его Зеленоглазый. Члены ордена стали уходить из зала один за другим.

Лин Су склонился над лежащей жертвой, вглядываясь в ее глаза. Потом он вышел. Зеленоглазый – странное существо, мало похожее на человека – стоял рядом с жертвой. Его глаза метали молнии, словно это был разъяренный демон.

Он протянул руки к лицу Клива и быстрым, резким движением сорвал накладные брови и уничтожил все прочие атрибуты маскировки. И теперь на полу лежал не Хьюго Барз, а Клив Бранч.

Он и должен был умереть – за то, что вторгся в святая святых Ву-Фана и нарушил замыслы его основателей.

Он не мог закричать, позвать на помощь, но теперь ему была известна секретная миссия Ву-Фана. Всех чужаков ждет смерть.

Зеленоглазый тоже исчез, но Кливу это не принесло успокоения. Он повернул голову и увидел, как поднимается тяжелая дверь.

Стук двери прозвучал, как приговор. Последняя надежда растаяла. Остались двое – Фой и Фу Чау, свидетель. Предателя Ву-Фана ждала смерть!

Глава 18. Рука Фоя

СТОЯ НАД РАСПРОСТЕРТОЙ ЖЕРТВОЙ, Фой нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Вид беспомощного американца, без сомнения, разжигал в нем жажду убийства.

Фу Чау с холодным и бесстрастным лицом тоже выглядел зловеще. Ни в одном из них Клив не мог бы вызвать сострадания.

Фой шевельнул правой рукой. В ней был зажат грозно поблескивающий острый и длинный нож.

Китайский убийца заговорил на своем родном языке, обращаясь к актеру. Он передал нож Фу Чау, и тот осмотрел орудие убийства. Потом вернул нож Фою.

Тот, как будто, не спешил приступить к делу. Обычно молчаливый, сейчас он вдруг разразился длинной тирадой, объясняя что-то собеседнику. Говорил же он об искусстве убивать, одинаково хорошо развитом как в Китае, так и в Америке. Клив, конечно, ни слова не понимал, но интонация, с какой произносилась речь, пугала.

Фой низко наклонился и дотронулся рукой до груди Клива выше сердца, словно выбирая место для смертельного удара. Фу Чау надолго запомнит этот удар. Удар мастера.

Лезвие ножа замерло в расстоянии фута от груди Клива. Он не видел его, но уже как будто ощущал холодное, змеиное прикосновение стального жала, готового впиться в его тело…