Зеленые погоны Афганистана

Постепенно совершенствовалась тактика действий. Обычно на вертолетных площадках у линии границы дежурило два — четыре вертолета, снаряженных боеприпасами и готовых в любой момент прикрыть тот или иной участок госграницы. Площадки располагались на аэродромах местных воздушных линий. Они имелись в поселках Московский, Пяндж, Калай-Хумб, Хорог, Ишкашим, рядом с местами дислокации пограничных отрядов и комендатур. Аэродромы были закрыты для посторонних, так как находились в закрытой пограничной зоне. Даже командующему воздушной армией, базировавшейся в Ташкенте, разрешалось садиться на эти аэродромы, только взяв на борт штурмана-пограничника. Кроме того, периодически на аэродромы прилетали те самые самолеты местных воздушных линий — Ан-2 и Як-40, для которых эти самые аэродромы и были предназначены.

Когда начиналась очередная боевая операция, на площадках сосредотачивались почти все машины полка. В каждом пограничном отряде для вертолетов был создан запас топлива и вооружения. Здесь же дежурили бойцы десантно-штурмовых групп. Постепенно у вертолетчиков и десантников сложилось отличное взаимопонимание. Вместе они выполняли самые сложные, даже уникальные задачи.

Самостоятельно как командир полка я возглавил боевую операцию только в мае 1984 года. А до этого осваивал технику пилотирования в горах, изучал местность и маршруты полетов, дежурил на точках. Мой первый боевой вылет состоялся во время шуроабадской операции. Ею командовал Юрий Андреевич Попов. Мне предстояло выполнять задание на афганской стороне. В Афганистане летали только парами. Мой Ми-8 прикрывал экипаж, прикомандированный из Тбилиси на «горбатом» (Ми-24). И вот мы летим над Афганистаном. Внизу горы высотой под 3000 метров. Идем на высоте 3500. Вдруг слышу в эфире позывной «горбатого»: «Я борт ноль такой-то — горю!» Что случилось!? Оглядываюсь, и точно — горит. Оказывается, его подбили из ДШК! Пуля попала в компрессор. Я кричу: «Садись!» А куда садись? Кругом горы. Пилот Ми-24 нашел какую-то ложбинку и попытался приземлиться там. Но сел неудачно — вертолет сильно ударился о землю, отчего смялся десантный отсек. Я тоже вниз — ищу площадку для посадки. С трудом притиснул машину на какой-то «пупок», метров за триста-четыреста от Ми-24. Мчимся вниз, к сбитой машине. Подбежали, «борт» пылает. Вытащили из него летчика-штурмана, командира экипажа. А борттехника достать не можем — его зажало в десантной кабине, между двух стоек. Мы и так и сяк, ничего не выходит (он так там и остался — погиб). А пламя все ближе к боезапасу — сейчас рванет. Едва успели отбежать, как жахнуло! С неба посыпались пылающие обломки, осколки. Я сел на корточки, голову руками закрыл. Вот она, думаю, война!

Непростой выдалась Андхойская операция. Она проводилась в районе Чахи-Аба в мае 1984 года. Это была первая операция, в ходе которой я руководил авиагруппой. Предстояло ликвидировать базу душманов, которых возглавлял инженер Баши.

Планирование операции было очень тщательным. Например, в случае если бы один вертолет был подбит или выходил из строя по техническим причинам, вместо него предусматривался резервный — для эвакуации экипажа и десанта. Это очень пригодилось во время проведения операции. Потерь мы не имели, но в ходе высадки десанта несколько машин было повреждено. Например, вертолет Виктора Ивановича Неробеева получил попадание из ДШК в редуктор. Редуктор, как говорится «слава советским сталеварам» попадание пули выдержал, и машина сумела вернуться на базу.

Во время Андхойской операции особенно отличились асы нашего полка — Александр Михайлович Кашин и Сергей Петрович Быков были специалистами по уничтожению расчетов ДШК. Они выявляли позиции пулеметов, подкрадывались к ним на минимальной высоте, затем резко взмывали и наносили точечный удар.

В целом Андхойская операция прошла успешно и я, как руководитель, был очень доволен ее результатами. Было захвачено большое количество трофеев.

Боевой опыт приходил не сразу. Тактика складывалась постепенно. На севере Афганистана противник поначалу почти не использовал ПЗРК, они оседали на юге — в районе Кандагара. В пограничной зоне ответственности зенитные ракеты — «Стрелы», «Блоупайпы» и «Стингеры» появились только в 1988 году. Тогда были сбиты сразу два наших вертолета. До этого душманы противодействовали пограничным вертолетам с помощью пулеметов и гранатометов. Поначалу вертолетчики инстинктивно предпочитали забираться повыше — на четыре тысячи метров. Однако высота гор также составляла около четырех тысяч. Стоило установить на такую вершину крупнокалиберный пулемет, и «борт» становился легкой целью. Аза каждый сбитый вертолет душманам выплачивалась солидная премия — около миллиона афгани. Было ради чего рисковать. Я предложил изменить тактику — летать на малой высоте, тридцать-сорок метров. Так летали американские вертолетчики во Вьетнаме, так же во время Второй мировой действовали пилоты штурмовиков Ил-2. На подобной высоте работать с земли по воздушной цели гораздо труднее. Но и от экипажей требовалось особое мастерство.