Зеленый остров

— Я спешу, — сухо сказала Зоя, открывая входную дверь. — Извините за беспокойство, всего вам доброго! — И скрылась. Игорь услышал торопливый перестук ее каблучков по лестнице. «Что же я медлю? — растерянно думал он. — Надо же догнать, проводить, поговорить…» Тупо озирал свои короткие домашние штанцы. И недоуменно — газетный сверток, который держал в руках.

Пословицу насчет ложки дегтя в бочке меда Игорь вспомнил на следующее утро по пути на завод. Он удивился тому, как недолговечна радость от собственных достижений. Долг совести, который надлежало выполнить, словно ветер, оголяющий одуванчик, сдул с Игоря все удовольствие. Вот идет он на завод победителем. Несет в боковом кармане пиджака сложенные пополам листы с материалом о кузнеце Поликарпове. Сильное получилось интервью! Когда писал его, представлялось, будто уполномочен всеми работающими на заводе сверстниками задать наболевшие вопросы о работе и жизни вообще представителю старшего поколения. Правда, немножко тревожила мысль о том, что очерк-то у него все же не получился. Но разве острое, с живыми проблемами интервью не стоит очерка!.. Короче говоря, в победе, то есть в скором перемещении на работу в редакцию заводской многотиражки, Игорь совершенно не сомневался.

Зато под мышкой он нес легонький и небольшой газетный сверток, но казался этот груз тяжеленным.

Получив его от Зои, подержав в руках (разворачивать ради любопытства показалось неприличным), все-таки прощупав его, Игорь обнаружил проступавшую под газетой пушечку — и сразу обо всем догадался. Ведь сам же примерно месяц тому назад передавал Зое бронетранспортер из пластмассы — подарок Коршункова.

Игорь знал, что Коршунков помирился с матерью и вернулся домой. Знал, что отношения между Сергеем и Зоей усложнились. Знал и об удаче Зои — ее перевели на непыльную, как говорится, работу. Но, замороченный своими делами, он не задумался тогда, что уход Зои из цеха не так уж случаен. Зато теперь победный настрой Игоря омрачался мыслью о предстоящем разговоре с Коршунковым.

Лицо у Коршункова (он сам подошел к Игорю, пригласил на перекур) было спокойным и даже чуть-чуть усталым; он показался теперь старше своих двадцати четырех лет, казался человеком вполне зрелым, уверенным и слегка разочарованным в других людях.

— Сколько же тебе в газете будут платить? — поинтересовался Коршунков.

— Не знаю, — смущенно сказал Игорь. Он действительно не знал и стеснялся спросить об этом в редакции.

— Вот так здорово! Переходишь на другую работу, а самого главного не узнал. Мальчишка ты все-таки еще, Игорь. Ну, ничего, скоро повзрослеешь!.. А наставника-то твоего все-таки заело, что первое место не досталось, ты заметил?.. Ну, как же, — уже язвительным тоном продолжал Коршунков, — нынче первым со мной поздоровался. Руку так это официально пожал… Заело, заело! Просто артист, виду не подает. А вот ты присмотрись к нему и заметишь, как он весь… трепещет! Ничего, пусть напрягается! Только я этот флажок, — Коршунков кивнул на висевший над его станками вымпел, — никому не уступлю!.. Прямо так можешь и написать обо мне: место свое никому не уступит! Помнишь, ты хотел обо мне статейку набросать? Вот теперь уже можно. Пусть там, в инструментальном, попрыгают от злости! А то вешали мне всю дорогу лапшу на уши: торопыга, мол, настоящего универсала из тебя не получится… Вот и пусть узнают, что я могу показать, если работа по мне. Как, напишешь заметку?

— Да у меня сейчас есть задание, — сказал Игорь, стараясь не смотреть а глаза Коршункову. — Про Поликарпова должен написать. Ты слышал про такого?

— Слышал, — пренебрежительным тоном, ответил Коршунков. — Ничего, время на меня работает! Еще будет такое, что и меня везде станут показывать! У меня не сорвется, парнишка я четкий!.. Так что имей в виду, корреспондент. Вы ведь нашей славой живете. Вот, значит, дружись со мной, пока другие корреспонденты меня еще не откопали!

Игорь взглянул исподлобья на Коршункова.

— Знаешь, что мне Поликарпов говорил? Он сказал, что если тебе для личных нужд требуется одно ведро воды, то доставать из колодца надо все же два ведра: одно для себя, другое для общества, для народа. И в любой работе главное — не слава для самого себя, а польза для своего народа. Поликарпов считает, что честный труд соединяет каждого человека со своим народом, с историей своей страны, поэтому чувствует себя уверенно только тот, кто с народом прочно связан.

Коршунков снисходительно улыбнулся.

— Твоему Поликарпову теперь все можно говорить — он своего добился!.. Народ! А что это такое — ты знаешь?

— Ну, люди, соотечественники. Те, — вспомнил Игорь слова кузнеца, — кто для пользы жизни работает. Ведь жизнь и после нас должна продолжаться. Вот те, кто ради жизни старается, по совести живет — это и есть народ.