Зелимхан

— Слава аллаху, как видишь. Только не пойму, что

тут стряслось, землетрясение, что ли? — И вдруг

Зелимхана пронзила неожиданная догадка. Он вплотную

подошел к Багалу и заглянул ему в глаза: — А ты,

случайно, не знаешь, что здесь произошло? Куда мои

девались?

Одноглазый еще ниже опустил голову и упорно

молчал. Потом, вдруг спохватившись, произнес:

— Не знаю... Но здесь был пристав с солдатами, и...

— Что приставу понадобилось в моем доме? —

перебил его абрек.

— Да вот, говорили... Я не знаю, Зелимхан, — Ба-

гал нервно теребил серебряный язычок своего пояса.

Поняв, что приход Одноглазого связан с налетом

пристава на его дом, Зелимхан схватил его за ворот

старого бешмета.

— Говори сейчас же, где моя семья?

— Не знаю, ничего не знаю, — Багал побледнел,

нижняя губа дергалась. — Наверно, пристав знает.

— Пристав, говоришь? Болван. Одурачили они

тебя своими подачками. За рубль нашим врагам

продался?

Одноглазый испуганно уставился в глаза

Зелимхана. Мелкий воришка в этот момент выглядел серьезным

и даже будто печальным.

В порыве гнева Зелимхан говор.ил, как мудрец.

Вместе с яростью к нему всегда являлось вдохновение.

Но ненадолго. Он вдруг умолк и, отвернувшись от

Одноглазого, присел на нары. Тень его, падавшая от

мерцающего света керосиновой лампы, шевелилась на

стене, как уродливый зверь.

— Да, да, Багал, — говорил Зелимхан

проникновенным голосом, не поднимая глаз, — ведь ты же

бедный человек. Разве не видишь ты их презрения к нам,

не видишь, как они бросают нас в тюрьмы, уничтожают

всевозможны»! средствами?..

Но гость не услышал всего этого. Заметив, что абрек

не глядит в его сторону, Одноглазый тихо вышел и

поспешно зашагал в Ведено, чтобы сообщить своему

тайному начальнику, как встретил Зелимхан похищение

его семьи.

Итак, в ту страшную ночь Зезаг покинула аул Мах-

кеты.

— Пусть мир перевернется, — заявила она своим

родным, — но в дом сына Гавды я никогда больше не

вернусь.

— Что ты говоришь, милая, у нас ведь нет сил

бороться с ними, мы не устоим против них, — умоляли ее,

но она ничего не хотела слышать.

— Я сама постою за себя, хватит, — ответила

Зезаг. А когда ей передали просьбу отца, учитывая его

слабое здоровье .и старость, не нарушать свое первое

замужество, она твердо сказала, что трижды бросится

в огонь, но не вернется к мужу.

Главное, что хотела Зезаг, покидая ненавистный

дом, — это предупредить родственников Солтамурада,

что Успа готовится подло убить его. Но услышав, что

Зелимхан сбежал из тюрьмы и находится на свободе,

а жених не только не в крепости, но действует вместе

с братом, она и вовсе расхрабрилась. Хотя больше

всего на свете Зезаг любила Солтамурада, она хорошо

знала, что в час опасности можно смело положиться

только на Зелимхана.

Солтамурад, посланный Зелимханом в Махкеты,

неожиданно для себя узнал из разговоров, что Зезаг

сбежала из дома Успы. Он тут лее решил вернуться в

Харачой и разыскать ее там.

Высокий каменный дом Хушуллы стоял на крутом

берегу Хулхулау. Из окна этого дома хорошо

просматривалось все село и зеленый полуостров у реки, где

паслись телята и гуси. Окна, выходившие к реке, Зезаг

все время держала открытыми, чтобы видеть

подходивших к дому и в случае тревоги немедленно бежать

в лес. Смелая женщина опасалась своих

преследователей, но какова же была ее радость, когда под окном

ее внезапно появился Солтамурад. Он сказал всего

несколько слов:

— Жди нашей помощи. Ты еще войдешь в мой

дом, Зезаг, — и тут же скрылся в вечерних

сумерках.

Весть о том, что Зезаг скрылась в доме своих

родителей, как и нужно было ожидать, очень скоро

докатилась до аула Махкеты, а следовательно, и его

старшины. Тот немедленно приказал Успе вернуть

беглянку. Надо честно признаться, что сын, и без того

испуганный опасным поворотом, который приняла его

женитьба, не слишком торопился выполнить волю отца.

Поэтому он еще только готовился к тягостной для него

экспедиции, когда грянула новая весть. Все заговорили

о том, что Зелимхан, который скрывается в лесу

поблизости от Харачоя, держит дом Хушуллы под

неусыпным наблюдением и заявил, что не позволит увезти

Зезаг без боя. Эта перспектива настолько не устраивала

Успу, что он, несмотря на весь свой страх перед отцом,

наотрез отказался ехать за непокорной женой. Тут его

поддержали старики.

Вновь был собран совет старейших аула Махкеты.

После недолгих разговоров он решил рассматривать

возвращение Зезаг под родительский кров как

официальное возвращение ее Оолтамураду, что, собственно,

и требовал Зелимхан. Было решено также отправить

к абреку посольство с просьбой кончить ссору с Говдой

миром.

На этот раз совещание старейшин происходило

в отсутствие Говды. Узнав о принятых ими решениях,

он прямо-таки взбесился. Все домочадцы в страхе

попрятались от него по углам, и только жена пыталась

умиротворить разбушевавшегося главу семейства.

— Где это слыхано, — потрясал кулаками

старшина, — чтобы чеченец отдавал жену, которую привели

в его дом!

— Ну зачем нам в доме эта змея, два года

издевавшаяся над нашим сыном, — возражала жена. —

Ты посмотри на него, он за это время даже с лица

сошел.

— Любая змея может стать покорной в руках

мужчины. Ну как мне теперь появляться на людях? — охал