Земледельцы

Василий Степанович с самого начала предполагал отбирать наиболее урожайные и высокомасличные линии — ведь подсолнечник возделывался ради масла. Именно для этого Сергей Владимирович Рушковский оборудовал лабораторию, где должны были проводиться анализы на масличность. Но моль и заразиха усложнили план.

Впрочем, простаивать Рушковскому не пришлось. Уже в первый год Пустовойту потребовалось около 700 анализов. Сергей Владимирович только развел руками. У него было всего два аппарата Сокслета для определения масличности, а на каждый анализ требовалось по нескольку часов. Пришлось обратиться к знакомым в Институт табака, где имелось несколько таких же аппаратов. Однако более всего Пустовойт занимался изучением подсолнечной моли. Методика отбора тут была предельно простой.

…Шесть работниц сидели с утра до вечера за столами, перед каждой из них лежала горка семянок. Бритвой срезали они слой за слоем по ребру кожуры, стремясь обнаружить тот ряд клеток, который назывался панцирным. Он-то и оберегал семена от гусениц подсолнечной моли. Однако панцирные семянки попадались не часто — несколько штук на десяток тысяч. Их находили (панцирный слой этот виден невооруженным глазом), откладывали, и весной сеяли отдельно, чтобы на следующий год вновь отобрать еще более недоступные для моли панцирные семянки.

В пожелтевших от времени тетрадях, сохранившихся от тех далеких лет, есть интересные записи, сделанные угловатым, резким почерком Пустовойта: «1912 год. Лишь половина образцов из 67 застрахована от моли. 1915 год. Отбор изменил положение. 78 процентов семянок обладают панцирностью». А далее он записывает: «Весь изучаемый сортовой состав невосприимчив к поражению молью».

Итак, через одну трудность удалось перешагнуть всего за три-четыре года. Это была селекция начальная, на один признак, но и она сделала свое дело. Больше моль не угрожала подсолнечнику.

Но поиск панцирности скорее являлся вынужденной необходимостью, а не главной целью. Пустовойт оставался верен главному в селекции — поиску высокомасличных и урожайных форм. Правда, его по-прежнему все еще очень беспокоила опасность номер два — заразиха. Она появлялась в заметном количестве не ежегодно, но урожай заметно снижала. Поэтому Пустовойт повел и отбор невосприимчивых к ней растений. Это была также не очень сложная работа. Василий Степанович в сопровождении помощников медленно проходил по рядкам зараженного участка, осматривал растения, указывал на экземпляры, сильно пораженные заразихой, и коротко бросал:

— Вырвать! Убрать!

Все растения, выказавшие стойкость к заразихе, испытывались на следующий год, причем слабейшие из них вновь браковались. Год за годом. Два с лишним десятилетия!..

Позже он записал в своем дневнике:

«Панцирность является признаком, который накапливается при отборе значительно быстрее, чем иммунитет к заразихе».

Постепенно у Пустовойта собрались сотни бухгалтерских книг с бесконечными цифрами, которыми шифруются образцы и главнейшие их признаки. В шкафу с бесчисленными карманчиками уже хранились пакеты с образцами, опять же каждый под номером с какими-то значками-символами. Расшифровать их был способен только он сам. Это результаты селекции множественной: на урожай, на Масло, на выносливость, на срок созревания и бог знает еще на что.

Подсолнечник по природе своей очень изменчивое растение. К этой культуре как нельзя лучше подходят слова «ветреная культура». Перекрестно-опылитель, подсолнечник ловит пыльцу с других корзинок и легко опыляется ею. А ведь у всякой пыльцы свои особенные наследственные качества. Что несет эта пыльца растению — силу или бессилие, гигантизм или уродство карлика, увеличение семянок или их деградацию — все это дело случая. Так установлено природой. В этом существо естественного отбора на выживаемость прежде всего. Так совершенствует себя дикое растение.

Дикое. А человеку нужно прирученное, домашнее растение. Масло в нем. Побольше семянок.

И без вмешательства в святая святых природы — в ход опыления — не обойтись.

Человеку нужны перемены к лучшему. И новые качества растения должны обязательно закрепиться в потомстве.

Способность к изменчивости делала работу с подсолнечником и очень трудной, и одновременно очень перспективной. Естественно, что Пустовойт отдавал себе в этом отчет. Трудно? Ну и что же? Люди до него сделали с подсолнечником многое, изменили его. А он, Пустовойт, продолжает эту работу. Решение проблемы, которая занимала его всю жизнь, помогло ему найти ответ и на многие другие вопросы селекции.

Врожденная склонность к анализу явлений подсказала молодому селекционеру путь, еще не испытанный учеными того времени.

Пустовойт высевал сорта с таким расчетом, чтобы соседствовали образцы с признаками, которые желательно накапливать, — прежде всего урожайность и высокое содержание масла в семенах. Масличность у образцов разнилась мало — на сотые, десятые доли процента, но все, даже малейшие отклонения нужно было знать и учитывать, если хочешь накапливать именно этот признак.