Земледельцы

Артель «Тоджикистони Сурх» выпускала самые ходкие товары: нас — табак, который закладывают под язык, конфеты, варенье. У колхозов и отдельных крестьян артель покупала большие партии урюка и кишмиша. Ее палатки стояли во многих кварталах города, а на базаре была построена большая ошхона — столовая, где сытно кормили. Работала она без перерыва, круглые сутки. Ошхона считалась самым гостеприимным заведением на ходжентском базаре, а ходжентский базар не имел конкурентов во всей Средней Азии. Так, во всяком случае, считали самые уважаемые и почетные жители города.

Саидходжа хорошо знал Захида-Ворону, знал, что дела в артели шли хорошо и, конечно, что его друг — скряга, никогда никому не одолжит ни копейки.

Одного из своих хороших друзей Саидходжа попросил найти два пуда хорошего урюка, самого лучшего. Можно одолжить на время, можно купить за деньги. Саидходжа даст свои деньги, столько, сколько потребуется, лишь бы были два пуда урюка, самого лучшего, чтобы любой перекупщик на базаре не торговался, а дал цену, которую назначит хозяин. Вот такого урюка два пуда.

День спустя два пуда урюка ждали Саидходжу на базаре.

В десять утра Саидходжа уверенно шагал в сторону знаменитой ошхоны артели «Тоджикистони Сурх» с мешком урюка в руке. Он вошел в ошхону, бросил мешок в угол, а сам сел возле окна, из которого был виден кабинет председателя артели.

— Пока только суп-мостова готов, — сказала официантка, молодая, красивая татарка.

— Принесите порцию.

Официантка поставила перед ним большую косу. Саидходжа ел, то и дело посматривая на окна председателя. Захида-Вороны в кабинете не было. К полудню приготовили суп-шурпо, манты — большие пельмени с мясом и луком, шашлык-кебаб. Саидходжа продолжал заказывать одно блюдо за другим.

Он сидел у окна, освещенного солнцем, сидел так, что если Захид-Ворона взглянет в окно своего кабинета, то не сможет не увидеть его, Саидходжу. Самое главное, чтобы в этот момент Саидходжа сидел у окна, задумавшись и чтобы вид у него был довольный.

Прошло еще два часа. Наконец Захид-Ворона появился в своем кабинете, люди окружили его стол. Захид-Ворона подписывал бумаги. Саидходжа принял позу человека, находящегося в состоянии кейфа.

Вдруг Захид-Ворона взглянул в окно. Если бы в этот момент Саидходжа оглянулся, они бы встретились взглядами. Несколько минут спустя Захид-Ворона прибежал в чайхану. Друзья обнялись. Официантка тут же убрала стол и принесла шашлык.

— Каким ветром тебя занесло? — спросил Захид-Ворона.

— Да вот приехал в город… Дела… — сказал Саидходжа. — Проголодался. Уже хотел уходить, смотрю, в двери входит сам Ворона… Как твои дела?

— Неплохо. Жаловаться грех… Я только что пришел, увидел тебя из окна и сразу прибежал. Поздравляю! Мне говорили, что ты теперь председатель колхоза, — говорил Захид-Ворона, не спуская глаз с мешка, стоящего неподалеку у стены. — А это что?

— Принес показать товар.

Захид-Ворона не принадлежал к тем людям, которые могут сдержать любопытство. Развязав мешок и заглянув внутрь, он' этим не удовлетворился, скинул халат, засучил рукава и засунул как можно глубже свои руки. Урюк, видимо, ему понравился.

— Сколько у тебя такого урюка? — спросил он.

— Сорок тонн, — ответил Саидходжа, не моргнув глазом.

— Сорок тонн! Откуда? Говорили, что у колхозников Газияна, кроме дыр, ничего нет.

— Болтают… Припрятали на черный день, а теперь приходится продавать. Деньги нужны.

— Кому ты привез? — спросил Захид-Ворона.

— Покупателей много, но главное — не продешевить.

…Уехал Саидходжа в колхоз с большими деньгами, оставив Захиду расписку.

Так и не получив урюка, Захид потребовал вернуть деньги.

— Успокойся, ничего не случилось, — сказал Саидходжа. — Доходы твоей артели миллионные. Одолжил сорок тысяч — разве обеднел?

— Как одолжил?

— Очень просто.

— Почему ты прямо не попросил денег в долг? Зачем весь этот обман?

— Скажи правду, Захид-Ворона, если бы я попросил в долг сорок тысяч для того, чтобы хоть немножко помочь колхозу, когда ничего нет, чтобы хоть как-то поставить его на ноги, разве ты дал бы мне деньги?

— Копейки бы не дал, — сказал Захид-Ворона.

— Так я и думал, — сказал Саидходжа. — Значит, другого выхода у меня не было. Ты же знаешь, я обращался и в банк, и в горком, там тоже ничего не вышло. А для доброго дела иногда можно соврать. Потерпи полгода.

…Время шло. В садах уже зрели урюк и яблоки. Многие колхозники вернулись в артель, понимая, что осень будет щедрой. Саидходжа послал верных людей в Гиссар за овцами. На деньги, «одолженные» у Захида-Вороны, он решил создать овцеводческую ферму.

В июне колхоз стал собирать урожай.

Однажды в знойный день Саидходжа был в поле, когда туда прибежал бригадир.

— Отара идет! — закричал он. — Отара!!!

Саидходжа взбежал на холм и сразу увидел отару. Впереди шел, как заправский чабан, его заместитель, шел в дырявом халате, держа за спиной пастушеский посох.

— Вернулись, — шептал Саидходжа, — вернулись. «Дрожжи» вернулись к хозяину.

Спустя некоторое время Аминов, получая назад свои деньги, хлопнул Саидходжу по плечу:

— А ты, честное слово, молодец! С тобой можно вести дело.