Землепроходцы

На восток по долине Таловки простирается пу­стынный Парапольский дол, где оленные коряки пасут тысячные табуны. Потапу Серюкову надлежало пере­сечь дол и спешить в землю алюторских коряков, чтобы разыскать там отряд Сидора Бычана, отдать тому рас­поряжение немедля возвращаться в Анадырское, а са­мому двигаться дальше на юг, в сторону реки Камчат­ки, восточным побережьем Камчатского носа, объясачивая по пути встреченные племена.

Атласов с остальной частью отряда и юкагирами двигался побережьем Пенжинского, или Ламского, моря.

Неслись, загоняя оленей, ибо Атласов положил пройти тысячу верст, отделяющих Анадырь от Тигиля, с верховий которого можно было пройти в долину Кам­чатки, до той поры, как сойдут снега. Кроме вожей [2], взятых из числа коряков, был в отряде Атласова казак Яшка Волокита, ходивший до Тигиля с Лукой Морозкой, поэтому отряду не грозила опасность заблудиться в пути. Загнанных оленей заменяли свежими, взятыми у оленных коряков. Оленную упряжку коряки охотно от­давали за усольский нож и еще считали, что от этой мены остаются в выигрыше — так в этих местах цени­лось железо.

С Таловки перешли на реку Подкагирную, с Подка­гирной — на Шаманку, а затем на Лесную. Тундру на­селяли оленные коряки, воинственные, спесивые. Жили они в обширных чумах, крытых оленьими шкурами. На побережье обитали коряки сидячие. Эти кормились рыбной ловлей, промышляли морских зверей, юрты у них были земляные, посуду делали деревянную и гли­няную. Были они как бы в подчинении у оленных коря­ков, и поселки их составлялись из тех коряков, кто по какому-нибудь несчастью потерял свои оленьи табуны и по этой причине вынужден был кормиться возле рек и моря.

Ни сидячие, ни оленные коряки соболя почти не промышляли — непрочные шкурки этих зверьков не шли, по их убеждению, ни в какое сравнение с олень­ими либо собачьими.

К югу от Парапольского дола снова начинались ме­ста лесные, но лиственница здесь уже не росла — ца­рили здесь береза, крепкая, что камень, свиловатая, а также осина, рябинники и засыпанные снегом стелющие­ся кедрачи. На Подкагирной и Шаманке все чаще со­провождавшие казаков юкагиры стали примечать на снегу соболиные следы, на Лесной следы эти стали примечаться совсем густо, и Ома стал приставать к Атласову, чтоб тот разрешил юкагирам начать соболи­ный промысел. Атласов резко отказал. Ома обиделся, но смолчал. После этого отказа юкагиры стали посмат­ривать на Атласова враждебно.

В середине февраля на Лесной их захватила пурга и свирепствовала две недели. Снегу навалило на са­жень, и накатанные коряками зимние санные дороги оказались погребены под ним. Какую-то несчастную сотню верст от реки Лесной до Паланы пришлось про­биваться по горло в снегу десять суток. Дорогу для оленных упряжек пробивали юкагиры, идя впереди на лыжах. Ко времени выхода на Палану люди измотались так, что ни у кого не было сил стоять на ногах. Волей-неволей Атласову пришлось дать казакам несколько дней на отдых.

Истинные дети Севера, юкагиры набрались сил раньше казаков и успели обследовать все окрестности. Юкагир Еремка Тугуланов, издавна друживший с Яш­кой Волокитой, обнаружил в версте от казацкого стана столь густую сеть соболиных следов, что взбудоражил весь лагерь. Юкагиры требовали задержаться здесь хо­тя бы неделю, чтобы поживиться соболем, который, можно сказать, сам шел охотникам в руки. Ома прямо обезумел и смотрел на Атласова волком, подозревая в том, что тот обманул юкагиров и что они, юкагиры, понадобились казакам только как слуги в этом походе. Яшка Волокита уговорил Атласова отпустить хотя бы нескольких казаков с юкагирами посмотреть те соболи­ные следы.

Если бы мог знать Атласов, к чему приведет эта уступка с его стороны! Смотреть ушли пятеро казаков и почти все юкагиры. К вечеру в стан вернулись все юкагиры, кроме Еремки Тугуланова, но не вернулся ни один из казаков.

На расспросы Атласова, почему не вернулись каза­ки, Ома, пряча глаза, ответил, что казаки поставили на ночь петли на соболей и вернутся утром с добычей. Атласов особенно не встревожился, ибо выступление с Паланы на Тигиль было назначено на утро. Ему и са­мому интересно было узнать, хороши ли здешние со­боля.

Ночью Атласов был разбужен выстрелами и смя­тением в лагере. Он быстро сообразил, что юкагиры напали на казаков!

Впоследствии выяснилось, что, отойдя верст на пять от лагеря и достигнув того места, где были обнаруже­ны соболиные следы, юкагиры предложили ставить петли, но казаки, памятуя запрещение Атласова за­держиваться на Палане ради охоты, отказали Оме в этом требовании. И тогда по знаку князца юкагиры за­кололи четверых казаков копьями. Еремка же Тугула­нов прикрыл своим телом пятого казака, Яшку Волоки­ту, и заколоть его не дал, хотя казака успели-таки из­рядно помять. Оставшись отхаживать оглушенного ударом палицы в голову казака, Тугуланов в лагерь с прочими юкагирами не вернулся, прокричав вдогонку своим товарищам, чтоб те опомнились и повинились перед Атласовым.