Землепроходцы

Атласов, обхватив голову руками, остался сидеть на крыльце. Что ж, этот пройдоха Щипицын правиль­но рассчитал. Ярыгин сдаст командование, деваться ему некуда. Он, Атласов, теперь опять на коне. Но как коварно распоряжается его жизнью судьба! Едва воз­несет — тут же выкопает яму. Вначале опоила его хме­лем — и он полетел в яму, потом околдовала его кра­сотой Степаниды — и опять яма. Теперь возносит еще раз, но впереди уже маячат сабли взбунтовавшихся ка­заков. Так просто они ему не дадутся, и неизвестно еще, кто кого свалит — он ли Анцыферова или Анцы­феров его. Как найти путь — мирно договориться с Анцыферовым? Он мог бы за убийство Липина наказать анцыферовских казаков батогами и отправить отслужи­вать вину приисканием новых земель на море, а о при­чинах убийства Липина сообщить в Сибирский приказ правду: убийство совершено доведенными до отчаяния служилыми. Такие случаи уже бывали, и Сибирский приказ не всегда брал сторону приказчиков. Москве важно, чтобы ясак шел исправно.

Но поверит ли Анцыферов ему? Что, если отправить к Анцыферову с этим предложением Семейку Ярыгина? Анцыферов с Козыревским любят паренька и выслу­шают его внимательнее, чем любого другого посланца от Атласова.

Если же Анцыферов откажется повиниться, тогда...

Атласову кажется, что за спиной у него возникает го­сударь и смотрит на него нестерпимо тяжким взглядом. И взгляд этот повелевает ему: тогда сечь головы!

Ках! Ках! Упряжка несется так, что в ушах сви­стит ветер. Семейка приказал Кулече не жалеть собак, и тот погоняет их изо всех сил.

Лежа в санках позади Кулечи в меховом мешке, Семейка все время оглядывается назад — нет ли там погони. Но позади нет пока ничего, кроме снежного праха, летящего из-под полозьев, пустынной колеи, накатанной до блеска, и вечереющих сопок, поросших березой, елью и лиственницей.

Всего лишь час назад узнал Семейка о том, что ка­заками Анцыферова убит Осип Липин, — узнал из слу­чайно услышанного разговора Атласова с дядей. При­таясь за перегородкой, он скоро понял, о чем догова­риваются Атласов с дядей: о передаче Атласову коман­дования!

Поняв, какая опасность нависла над его друзьями, Семейка велел Кулече запрягать собак, и они тайком выехали из острога, несмотря на то, что был уже вечер.

На крутом повороте санки занесло, и Семейка едва не вывалился в снег. Огибая сопку, Кулеча гнал так же, словно они ехали по прямой дороге. Молодец, каюр он знатный, собаки слушаются его хорошо.

За поворотом неожиданно врезались в чью-то встречную упряжку, и Семейка оказался в сугробе. По­ка он барахтался в снегу, вылезая из мехового мешка, на дороге все смешалось. Десятки собак грызлись и визжали, путаясь в постромках, множество санок окру­жало Семейку, между санками с криками носились лю­ди, разнимая собак.

— Ба! Да это ж Семейка Ярыгин! — прокричал над ухом оглушенного падением паренька знакомый голос, и Семейка узнал Григория Шибанова. Через минуту его окружили уже Анцыферов, Козыревский, Березин, Дюков с Торским — здесь были все его друзья, а с ни­ми еще три десятка казаков.

Семейку чуть не задушили в объятиях.

— Куда так спешил, что чуть не передавил всю мою команду? — спросил Анцыферов весело.

— Да к вам и спешил. В Нижнем остроге уже знают, что вы Липина убили, а Чирикова оковали. Дя­дя мой сдал командование Атласову.

— Черт! — переглянулся Анцыферов со своими ка­заками. — Не зря мы спешили. Чуяли, что Атласов возьмет командование, да не знали, что весть о бунте так скоро дойдет до Нижнего острога. Как же быть те­перь? Оглобли назад поворачивать?

— Надо добраться до Атласова! — упрямо сказал Березин, поглаживая багровый шрам на скуле.

— Теперь его голыми руками не возьмешь. Если б Ярыгин еще не успел сдать ему острог... — осторожно напомнил Торской.

— А ворваться с ходу да и взять его в сабли! — предложил Шибанов.

— А если он против наших сабелек пушки выста­вит? Он казак не промах. Поди, на въезде в посад и то расставил уже караулы.

— Торской прав, — вмешался в разговор Иван Ко­зыревский. — Налетим кучей — там и оставим головы все до одного. Надо ночью в дом к Атласову пробрать­ся в малом числе, втроем либо вчетвером. Это не при­влечет особого внимания крепостных караульных.

— То дело! — поддержал Торской.

— Добро, Иван, — согласился и Анцыферов.

Собачий поезд тронулся к Нижнекамчатску. Ночью остановились в версте от острога.

— Кто пойдет? — спросил Анцыферов.

— Я! — откликнулся сразу Березин.

— И я! — предложил Шибанов. — Мы с Березиным всюду вместе ходим. Где его сабля не достанет, там моя не промахнется.

— И я!.. И мы тоже!

Анцыферов отобрал четверых. Семейке тоже надле­жало отправиться с ними, чтобы успокоить карауль­ных, если они выставлены на въезде в посад. Когда с Атласовым будет кончено, Семейка должен был ле­теть на своих быстрых собаках обратно к отряду. То­гда уж и вступят в крепость все сразу, пока острог спит.