Земли обетованные

А потом случилось нечто неожиданное. Однажды утром Камилла с трудом разбудила Анну – та накануне поздно заснула. Мишель с Камиллой не слишком строго следили за тем, чтобы Анна вовремя ложилась спать. По вечерам они садились на диван, Мишель ставил на электропроигрыватель английские пластинки, они читали, разговаривали, Анна слушала, разглядывая фотографии в книгах о далеких странах. В то утро Камилла вошла в ее комнату, раздвинула занавески и сказала: «Пора вставать, дорогая, ты опоздаешь». Анна открыла глаза: «Да, мама, встаю». Камилла застыла: девочка впервые заговорила с ней. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Анна улыбалась ей. Камилла бросилась к Мишелю: «Она заговорила!» Оба решили, что нужно вести себя так, будто ничего не произошло. И во время завтрака болтали с ней, как обыкновенно болтают о всяких пустяках родители с детьми. Жизнь продолжалась, только девочка решила больше не молчать, а самое удивительное было то, что она рассуждала вполне разумно и здраво, как десятилетний ребенок, хотя ей исполнилось только семь. В каком-то смысле она повзрослела быстрее других, поэтому у нее так и не появилось подружек-ровесниц, да она их и не искала.

Благодаря телевизору раскрылась одна из черт ее характера: она была упряма и знала, чего хочет. Несмотря на юный возраст, Анна никогда не пропускала по понедельникам кулинарную передачу с Рэймоном Оливером[199]; по средам это была «ТВ-филателия», по четвергам она увлеченно смотрела «Голова и ноги»[200], а по воскресеньям, когда Мишелю и Камилле хотелось подольше поспать, их будила прямая трансляция утренней мессы. Как-то вечером они смотрели шоу Клода Франсуа, с которым Мишель должен был на следующей неделе делать фоторепортаж из его дома на мельнице[201], и вдруг в дверях появилась Анна; они подумали, что ее разбудил слишком громкий звук телевизора, и уже собрались приглушить его, как вдруг девочка твердо заявила: «Я хочу смотреть „Журнал путешествий“, это моя любимая передача».

Анна росла счастливым ребенком: она дважды праздновала Рождества, дважды день рождения и именины 26 июля – и все благодаря Полю и Элен, ее разведенным деду и бабушке, которые считали делом чести переплюнуть друг друга: кто преподнесет больше дорогих подарков, чей праздничный торт будет круче. Камиллу и Мишеля огорчало, что Анна никогда никого не приглашает на день рождения, но она говорила, что знает только имя девочки, которая сидит с ней за партой. Ее совершенно не волновало то, что у нее нет друзей, ей хотелось завести кошку, но Камилла не соглашалась, потому что страдала аллергией на шерсть животных: она непрерывно чихала, у нее слезились глаза, распухал и краснел нос. Анна обожала, получив подарок, разрывать цветную обертку; и в этой маленькой прелюдии у Поля перед Элен было одно преимущество: он узнавал о новинках еще до того, как они поступали в продажу, и мог дарить девочке удивительные вещи: небьющийся портативный проигрыватель, транзистор, который даже в Японии был редкостью, брендовые брелки для ключей, которые Анна начала коллекционировать, и разные технические новинки, в которых никто не мог разобраться. Нередко Поль и Элен покупали одинаковые подарки: им следовало бы договариваться заранее, но, поскольку они избегали друг друга, с каждым семейным праздником дубликаты накапливались. Скоро стало ясно, что эта девочка не похожа на других: она равнодушна к игрушкам, куклам и их гардеробу, настольным играм. Элен подарила ей набор для вязания, но Анна даже не стала слушать ее объяснения и убрала его в ящик. На игрушечную плиту из зеленой пластмассы с набором крошечных кастрюль она едва взглянула. Единственное, что вызывало у нее страстный интерес, – это иллюстрированные книги о путешествиях или о дикой природе. Тогда они стали дарить ей книги. И получали от этого большое удовольствие, потому что девочка радостно ахала, листая страницы, восторгаясь древними замками и чарующими пейзажами другого полушария.

Мишель решил положить конец этому потоку одинаковых подарков, предложив на каждый праздник собираться всей семьей. Элен так оскорбилась, словно он сморозил невероятную глупость: «Ты с ума сошел?» Тогда Мишель принял решение, которое удивило его самого: он объявил, что все праздники будут проходить у него дома и кто захочет, тот придет.