Земли обетованные

– Сочувствую тебе. Ты был мне любимым мужем, но исчез пятнадцать лет назад, и я ничего не хочу о тебе знать. Что касается детей, то увидеться с ними невозможно. Люда далеко, в Волгограде, учится в педагогическом техникуме. А Петька тяжелее всех перенес твой отъезд. Однажды, очень давно, ему тогда было лет двенадцать, Людочка спросила о тебе: она хотела знать, как мы познакомились; Петя рассердился, накричал на сестру, я пыталась его урезонить, но он меня не слушал, а потом потребовал, чтобы мы дали обещание больше никогда не говорить о тебе. И это было правильно. И до сегодняшнего дня мы не нарушали это обещание. Так что лучше оставить его в покое.

– Но ему двадцать два года, столько времени прошло, пусть сам решает. Чем он занимается?

– Он учится на инженера, проходит практику в институте Госплана, который занимается атомной энергетикой. Он очень много работает, я поеду к нему сегодня, он живет в Лигово с одной женщиной – она старше его, но очень милая. А я теперь работаю в Покровской больнице, завтра заканчиваю в пять вечера. Мы можем встретиться в шесть, в ресторане «Нева» напротив Гостиного двора, больше ничего не могу тебе предложить.

Когда в воскресенье, 4 июня Игорь проснулся, небо сияло андалузской синью. В памяти мгновенно всплыли давние мечты; он подумал, что этот день, может быть, станет самым главным в его жизни, и сердце его учащенно забилось. Его ждала встреча с детьми. Возможно ли восстановить разрушенную связь? Помириться с ними? Он не знал, как вести себя. Никто не готовится к тому, чтобы воскреснуть из мертвых. Должен ли он объясниться? Попросить прощения? Ему было не в чем себя упрекнуть: попав в тиски, он просто спасал свою жизнь. Но что значат слова «это не моя вина» для брошенного ребенка?! Ладно, у него будет время подумать об этом. Все пятнадцать лет он сохранял безумную надежду, что когда-нибудь увидит жену и детей. И вскоре она должна сбыться. Он готов дорого заплатить, чтобы увидеть их хотя бы на мгновение.

Увидеть и обнять.

Только один раз.

В ожидании встречи Игорь вспомнил, что собирался повидать номер пятый из списка, но подумал, что благодаря посредничеству раввина Лубанова его миссия выполнена с лихвой и теперь нет необходимости во встречах и уговорах. Как много раз повторяли Ноа и Илья, он должен быть образцовым туристом. Сегодня Игорь решил выполнить ту часть программы, которая предусматривала посещение Эрмитажа. «Иди туда в воскресенье прямо к открытию, – уточнил Ноа Леванон, – так ты спокойно походишь, получишь удовольствие; тамошний голландский отдел восхитителен. Ты знаешь Франса Поста?[196] Это изумительный художник, хотя и малоизвестный. На третьем этаже не пропусти зал номер двести семьдесят девять, потом мне расскажешь».

Последний раз Игорь посещал Эрмитаж перед войной; Зимний дворец серьезно пострадал от артиллерийских обстрелов и бомбардировок и позднее был восстановлен в своем первозданном виде. Игорь бродил по галереям, ослепленный золотой лепниной и скульптурами, и наконец отправился в залы голландской живописи полюбоваться картинами Питера де Хоха[197] и Франса Хальса[198]. В этот ранний час в зале никого не было, кроме уборщицы. Игорь завернул за угол и вошел в зал № 279. Уборщица, довольно крупная женщина в сером фартуке, с волосами, завязанными в конский хвост, последовала за ним, старательно подметая вдоль стены; она подошла к нему, и он посторонился, чтобы не мешать ей. Оглянувшись вокруг и убедившись, что в этом зале, скрытом от взглядов посетителей, они одни, уборщица прошептала: «Он лжет во всякое время, этот Невский проспект». Игорь изумленно взглянул на женщину; у нее было некрасивое лицо с двойным подбородком.

– Операция отменена, возникла проблема, немедленно уезжайте из страны, вам заказан билет на рейс до Москвы в пятнадцать часов, а там следующий рейс в двадцать один час до Лондона. Не возражайте. Никого не предупреждайте, никому не звоните. Возвращайтесь в гостиницу, собирайте вещи и отправляйтесь на такси в аэропорт. А сейчас остановитесь здесь и внимательно разглядывайте эти картины.

Игорь постоял, с минуту разглядывая капибару на берегу какой-то бразильской реки, а когда повернул голову, зал был пуст.

Его обуяло сомнение. Если он подчинится, то никогда не увидит ни Надю, ни сына, а ведь он согласился ехать сюда только из-за них. О какой проблеме могла идти речь? Легенда у него идеальная, он неукоснительно придерживался правил конспирации, не проявлял никакой инициативы; итак, взвесив все за и против, он пришел к заключению, что, наверно, много шума вызвала проповедь раввина, но лично ему это ничем не угрожает. Никто не сможет установить связь между ним и выступлением раввина. Нужно просто не появляться в синагоге, тем более что его миссия уже завершена.